Академик Фролов Иван Тимофеевич

II Чтения (2002)

Вторые чтения, посвященные памяти

академика И.Т. Фролова

(II Фроловские чтения)

ФИЛОСОФИЯ ГЛОБАЛЬНЫХ ПРОБЛЕМ

Программа

акад. В.С. Степин – Вступительное слово

д.филос.н. В.А. Лось – Философия глобальных проблем И.Т. Фролова как поиск стратегии развития цивилизации

д.филос.н. О.Н. Смолин – Российская национальная докторина образования как ключевое направление проектирования будущего

д.филос.н. В.Г. Федотова – Глобализация и Россия (Социальные реформы в трудах И.Т. Фролова)

д.экон.н. В.Л. Иноземцев – Расколотая цивилизация

д.экон.н. А.И. Колганов – Философские основания альтер-глобализма

д.филос.н. А.А. Игнатенко – Терроризм как глобальная проблема

член-корр. РАН В.И. Данилов-Данильян – Устойчивое развитие (методологические вопросы)

д.филос.н. Э.В. Гирусов – Глобальные проблемы современности в их системном единстве

д.филос.н. А.Н. Чумаков – Глобалистика: от глобальных проблем к глобализации

к.филос.н. С.Н. Корсаков – Глобализация и перспективы человека

д.филос.н. Ф.И. Гиренок – Глобализм и антиглобализм в структуре современного сознания.

Философия глобальных проблем

Эта тема была выбрана для обсуждения при проведении очередных, Вторых чтений, посвященных памяти академика И.Т. Фролова («Фроловских чтений»), прошедших в Москве 10 декабря 2002 года. Соорганизаторами работы «Чтений» выступили Институт человека РАН, Институт философии РАН, журналы «Вопросы философии» и «Человек», Российское философское общество.

Выбор темы представляется не случайным и вполне обоснованным. Именно об этом говорил академик B.C. Степин, открывший работу «Чтений». В своем кратком выступлении он подчеркнул значение личного вклада академика И.Т. Фролова в анализ сущности и значения глобальных проблем, разработку их классификации. Все это, по мнению B.C. Степина, позволяет говорить о том, что работы И.Т. Фролова не только не утратили своего значения, но и характеризуют его как одного из основоположников отечественной философии глобальных проблем.

В справедливости этого утверждения участники «Чтений» смогли лишний раз убедиться, просмотрев запись передачи, посвященной обсуждению экологических проблем, из цикла «Философские беседы», организованного академиком И.Т. Фроловым на Центральном телевидении в середине 80-х годов. (В скобках заметим, что, к сожалению, эта запись – единственное, что сохранилось из этого уникального цикла передач.) Эта беседа, которую вел И.Т. Фролов, не только задала тон последующей работе «Чтений», но сделала этого выдающегося ученого непосредственным участником состоявшегося после ее просмотра обсуждения.

Открыл дискуссию д.ф.н., проф. В.В. Загладин, в соавторстве с которым И.Т. Фролов опубликовал не одну работу, посвященную анализу глобальных проблем. В своем интересном и содержательном докладе В.В. Загладин остановился на проблеме «нового мирового порядка», установление которого прогнозировалось в дискуссиях по глобальным проблемам, проходивших в 70-80-е годы. Проанализировав сегодняшнюю ситуацию, выступающий пришел к выводу об отсутствии такого порядка, которое, по его мнению, объясняется сохранением противоречия между экономическим и социальным развитием в различных странах.

Д.ф.н.В.А. Лосьв своем докладе «Философия глобальных проблем И.Т. Фролова как поиск стратегии развития цивилизации» обратил внимание присутствующих на то, что академик И.Т. Фролов внес заметный вклад не только в развитие теории отечественной глобалистики, но и в практическое их разрешение. В связи с этим докладчик, в частности, напомнил, что именно благодаря творческим и организаторским усилиям академика И.Т. Фролова внимание отечественных ученых и специалистов было привлечено к исследованию глобальных проблем еще в 1972 году, когда по инициативе И.Т. Фролова журналом «Вопросы философии» был организован и проведен «круглый стол» по этим проблемам. Большую роль в развитии отечественной глобалистики, отметил выступающий, сыграла также Секция глобальных проблем, работавшая в рамках возглавляемого И.Т. Фроловым Научного совета при Президиуме АН СССР по философским и социальным проблемам науки и техники. В связи с этим В.А. Лось выступил с предложением разработать и принять программу научных исследований, посвященных статусу России в глобализированном мире, реализация которой послужила бы, по его мнению, дальнейшему развитию отечественной глобалистики.

Продолжил дискуссию д.э.н. В.Л. Иноземцев, выступивший с обоснованием тезиса о том, что рост антиглобалистских движений сегодня объясняется ростом экономического неравенства различных стран, которое, в свою очередь, вызвано существом их экономик, а не ее масштабом.

С этим утверждением не согласился д.экон.н.В.И. Данилов-Данильян, посвятивший свой доклад методологическому анализу проблемы устойчивого развития.

В докладе д.ф.н. А.Н. Чумакова«Глобалистика: от глобальных проблем к глобализации» было подчеркнуто значение работ И.Т. Фролова для понимания современных мировых тенденций как объективно-исторического процесса, что, по мнению докладчика, становится особенно актуальным на фоне активизации разговоров о, якобы, «управляемой кем-то глобализации». Подчеркивалось также, что смещение акцентов с анализа глобальных проблем на исследования мировых процессов является третьим этапом на пути осмысления данного явления, и был высказан прогноз относительно наступления четвертого этапа, где основной интерес исследователей будет связан с поиском путей к новому мироустройству.

Дальнейшие выступления были посвящены анализу отдельных проблем, выступающих сегодня в качестве глобальных. Так, депутат Государственной Думы РФ О.Н. Смолиностановился на проблеме качества образования, рассказав в связи с этим о судьбе отечественной национальной доктрины образования, являющейся, по его мнению, ключевым направлением проектирования будущего России. Д.ф.н., проф. С.А. Пастушныйговорил о здоровье человека как глобальной проблеме, рассматривая ее в контексте гуманистической концепции жизни, обоснованной в работах академика И.Т. Фролова. К.ф.н. С.Н. Корсаковв своем выступлении привлек внимание участников «Чтений» к тому, что в работах академика И.Т. Фролова глобальные проблемы рассматривались через призму проблемы человека.

В обсуждении докладов приняли участие д.ф.н. Ю.М. Резник, д.ф.н. О.В. Гаман-Голутвина, к.психол.н. М.А. Пронини др., говорившие о значении творчества академика И.Т. Фролова для развития отечественной философии глобальных проблем.

В.Н. Игнатьев,к.ф.н., зав. лабораторией Института человека РАН (Москва)

И. Т. Фролов

Философия глобальных проблем [1]

         В последние десятилетия и годы под влиянием ряда кризисов, со­здавших определенную угрозу человечеству, внимание научной и ши­рокой мировой общественности приковано к острейшим проблемам, ко­торые принято называть глобальными, так как они охватывают весь мир и требуют для своего решения объединенных усилии всего челове­чества. Перечень этих проблем бывает самым различным, однако в не­го почти всегда включаются: предотвращение мировой термоядерной войны и прекращение гонки вооружений; создание благоприятных усло­вий для социального развития и экономического роста в мире; рацио­нальное и комплексное использование природных ресурсов; эффектив­ное решение энергетической и продовольственной проблем; защита окружающей среды; проведение активной демографической политики; развитие международного сотрудничества в области научных исследо­ваний и использование достижений научно-технической революции на благо человечества (ликвидация наиболее опасных и распространенных заболеваний, освоение космоса и Мирового океана и др.); прогресс в области образования, культуры и т. д. Эти и другие крупнейшие проб­лемы современности находятся в диалектической взаимосвязи с основ­ными социальными процессами нашей переходной эпохи. Они в существенной степени концентрируют в себе противоречия и сложности социального и духовного развития нашей цивилизации, остро ставят вопрос о ее будущем. Поэтому глобальные проблемы стали объектом фундаменталь­ных научных и философских исследований, острой идейной борьбы, столкновения мировоззрений.

         Марксисты, разумеется, не стоят в стороне от обсуждения этих проблем, поскольку с ними связан ряд новых аспектов классовой борь­бы в мире. Более того, имен­но марксисты являются во многих случаях инициаторами оригинальных постановок этих проблем как в научном, так и в практически-политиче­ском планах[2]. Это и понятно, так как исследование этих коренных проблем человеческой цивилизации — давняя традиция в марксизме, и дело не меняется от того, что сегодня многие из них называются гло­бальными. Существенно обогащенная новыми подходами, творчески развивающаяся в последние годы — особенно с начала 70-х годов — марксистская концепция глобальных проблем, основывающая­ся на научном и социальном подходах к этим проблемам в их единстве, оказывает все большее влияние на мировую «глобалистику» и стано­вится во многих случаях теоретическим, концептуальным фундаментом международной стратегии практических (актуальных и перспективных) действий в решении глобальных проблем.

         Свою эвристическую роль играет здесь и научная философия, кото­рая: 1) разрабатывает методологию и мировоззренческие аспекты гло­бальных проблем, способствуя прежде всего правильной постанов­ке этих проблем; 2) исследует научные и социальные пути их реше­ния, обеспечивая комплексный, системный подход, интегра­цию разных наук и практики, стимулируя дискуссии и диалог вокруг этих проблем; 3) сосредоточивает внимание на гуманистических аспектах глобальных проблем, устанавливает их концептуаль­ную связь с общими тенденциями прогрессивного развития человече­ской цивилизации как в материальной, так и в особенности в духовной сфере, включая науку, культуру, мировоззрение и мораль.

         Все это, вместе взятое, и обозначается как философия гло­бальных проблем, и таковой является для нас именно марксистская философия, обнаруживающая, как показывает непред­взятый анализ, свою эвристическую эффективность также и в решении этих во многом новых, не имевших прямых аналогов в прошлом проб­лем. Попытаемся показать все это хотя бы в постановочной и, разуме­ется, весьма фрагментарной форме, опираясь на ту работу, которая уже проделана в этой области и получила определенное отражение в печати.

1. Сущность и значение глобальных проблем: системный подход

         Марксистский подход, основывающийся на диалектико-материалистическом видении мира и его познании, позволяет вскрыть сущность и значение глобальных проблем в их внутренне противоречивой целост­ности, в связи и взаимодействии с основными реальностями современ­ного общества. В отличие от буржуазно-реформистского понимания сущности и значения глобальных проблем, которое исходит, как прави­ло, из того, что они имеют якобы «надклассовый», «надсоциальный» и «наднациональный» характер, марксистская концепция осно­вывается на анализе диалектической взаимосвязи общего и особенного, интернациональных (и в этом смысле глобальных) и национальных, общечеловеческих и классовых сторон и аспектов мирового развития. Марксистский подход к вопросу о сущности и значении глобальных проблем настоящего и будущего учитывает характерные особенности современного мирового развития как в экономической сфере, так и в области социально-политических отношений, в сфере духовной — в нау­ке, культуре и др., которые определяются объективными процессами интернационализации  производства и всей общественной жизни, достигшими небывалых масштабов под влиянием современной научно-технической революции. Именно эти процессы и придали мно­гим ранее существовавшим и вновь возникшим проблемам глобальный характер. Однако наличие мировой системы капитализма привело к существенным извращениям общих прогрессивных процессов интер­национализации, до предела обострило глобальные проблемы, превра­тив их в ряде случаев в некоторую угрозу для всего человечества. По­этому, разрабатывая стратегию и тактику практического решения гло­бальных проблем, марксисты, хотя и учитывают многие научно-техно­логические достижения в решении отдельных глобальных проблем в ка­питалистических странах, в социальном плане обращаются к опыту реального социализма, исследуют перспективу их полного решения в будущем. Такая постановка вопроса позволяет ви­деть не только принципиальные преимущества социалистического пути решения глобальных проблем, но и имеющиеся на современном этапе исторического развития недостатки, объективные и субъективные про­тиворечия.

         В качестве теоретической основы такой стратегии и выступает се­годня марксистская концепция глобальных проблем, которая рассматривает их в диалектической взаимозависимости, учитывает их системный характер и развитие в исторической перспективе, определяюшей будущее человечества. Марксистская методология исходит из того, что глобальные проблемы, образующие в своей целостности диалектически развивающуюся систему, находятся в известной иерархической соподчиненности, субординации в зависимости от того, какие причинно-следственные отношения существуют между ними в самой реальной жизни. Последнее определяет также степень их остроты и первоочередность решения.

         С учетом этого можно, как представляется, выделить следующие группы глобальных проблем, характер и формы решения которых связаны:

         1) с отношениями между основными социальными общностями современного человечества (социально-экономическими системами и входящими в них государствами), которые условно можно назвать «интерсоциальными» (сюда относятся проблемы мира и разоружения, социального развития и экономического роста);

         2) с отношениями «человек — природа» (проблемы ресурсов, энергетики, продовольствия, окружаюшей среды). Эта группа проблем не находится, однако, в изоляции от социальных факторов. Более того, только с учетом последних вообще возможно правильное понимание и разрешение данных проблем;

         3) с отношениями «человек — общество» (проблемы научно-технического прогресса, образования и культуры, роста народонаселения, здравоохранения, развития и адаптации человека, его будущего). Эти отношения также, разумеется, складываются как сугубо социальные, но имеют одновременно во многом индивидуализированный, личностный характер. Вместе с тем и многие «чисто» социальные глобальные проблемы как этой, так и в особенности первой группы существенно зависят, в свою очередь, от многообразных природных факторов, и этим, собственно говоря, и определяется то, что все они в комплексе образуют органически целостную систему диалектически взаимосвязанных и взаимодействующих проблем.

         Общим условием существования и решения всей системы глобальныx проблем настоящего и будущего является проблема мира и разоружения. Это, к сожалению, главная забота человечества, можно сказать, даже «трагический синдром» человеческой цивилизации на всем протяжении ее развития и в особенности сегодня, когда поставлено под угрозу самое ее существование. Последнее связано как с тем, что силу развития негативных последствий интернационализации общественной жизни войны также приобрели опасную тенденцию становиться мировыми, глобальными, так и с небывалым возрастанием разрушительной силы технических средств ведения войны, использованием термоядерного оружия, ракетной техники и т. п. Поэтому мировая война в век ракетно-ядерной техники стала абсолютно недопустимой, так как она может привести к полному уничтожению всего живого на Земле, превратить нашу голубую планету в безжизненное космическое тело, зараженное радиоактивными осадками.

         Человечество сегодня подошло к такому исторически поворотному рубежу, который с неизбежностью ведет к утверждению идеи «вечного миpa», о чем мечтали мыслители разных эпох развития цивилизации. Альтернативы этому нет, ибо мировая война не является альтернативой. И путь здесь один — мирное сосуществование государств с различным общественным строем.

         Обеспечение мирного, безопасного будущего для всего человечества привело бы к освобождению его от тяжкого бремени гонки вооружений, развязанной империализмом, что способствовало бы решению многих насущных глобальных проблем, стоящих перед человечеством. Таким образом, разоружение — не только настоятельный императив современ­ной эпохи. Будучи одной из важнейших глобальных проблем, оно предопределяет, в конечном счете, смягчение остроты всего их ком­плекса.

         Поэтому социальное развитие стран и народов в усло­виях мира и разоружения, включающее преодоление отсталости, унаследованной от коло­ниального прошлого, разрыва между развитыми и развивающимися странами, является еще одной важнейшей глобальной проблемой, стоя­щей перед человечеством сегодня и в перспективе его исторического раз­вития. В тесной связи с этой проблемой и в определенной причинно-след­ственной зависимости от нее находится также проблема экономи­ческого роста в мире.

         Марксисты позитивно относятся ко всем предложениям и действиям, способствующим прогрессивному развитию всемирного хозяйства на демократических и справедливых началах, видя в этом объективную историческую тенденцию общего процесса интернационализации. Анализируя тенденцию интернационализации хозяйственной жизни человечества, условия революционной борьбы рабочего класса и осуществления им своей истерической миссии, К. Маркс и Ф. Энгельс писали: «…Наличие массы людей, живущих только своим трудом, — массы рабочей силы, отрезанной от капи­тала или от возможности хотя бы ограниченного удовлетворения своих потребностей и характеризующейся поэтому уже не только временной потерей самой этой работы, как обеспеченного источника жизни, но вообще совершенно непрочным положением, — все это предполагает, в силу конкуренции, существование мирового рынка. Пролетариат может существовать, следовательно, только во   всвмирно-историческом смысле, подобно тому, как коммунизм — его деяние — вообще возможен лишь как «всемирно-историческое» существование»[3].

         Марксисты исходят из того, что «национальное» не растворяется в «интернациональном», а диалектически дополняется им. Именно в допол­нение к общности экономической жизни как признаку нации форми­руется общность экономической жизни как признак человечества. Вме­сте с тем интернационализация хозяйственной жизни может служить человечеству только при условии развития равноправного сотрудниче­ства между всеми странами и народами. В этих условиях становится возможным и постепенное решение глобальных проблем, стоящих ныне перед человечеством, и прежде всего тех, которые мы условно называем «интерсоциальными» — проблем мира и разоружения, социального раз­вития и экономического роста в мире.

         Нетрудно видеть, что все эти проблемы диалектически взаимосвя­заны, имеют внутри себя строгую причинно-следственную субордина­цию. Однако они, как было отмечено, образуют лишь подсистему более сложной иерархии глобальных проблем, детерминируя функционирова­ние всех других подсистем, в частности тех, которые возникают в отно­шениях «человек — природа». Глобальные проблемы этой группы сегод­ня в неодинаковой степени затрагивают разные страны и регионы мира, а также человечество в целом, хотя с учетом перспективы положение здесь—в зависимости от степени остроты отдельных проблем и перво­очередности их решения в национальных и глобальных масштабах — может весьма существенно измениться уже к 2000 году.

         Это наглядно обнаруживается, например, при рассмотрении проб­лемы природных ресурсов, ставшей одной из острых глобаль­ных проблем, от решения которой существенно зависят экономический рост, социальное развитие и вообще будущее человечества. Эта пробле­ма обостряется еще больше, в особенности в связи с тем, что «традици­онные» природные энергетические ресурсы сегодня близки к исчерпанию. Задача заключается в том, чтобы получить новые природные минераль­ные и энергетические ресурсы и наиболее эффективно их использовать. А это уже зависит от уровня развития науки и техники, определяемого социальными факторами, от взаимоотношений государств-владельцев и потребителей природных ресурсов. Следовательно, проблема природ­ных ресурсов не является «чисто» естественнонаучной или технологиче­ской, как в этом пытаются уверить некоторые идеологи: она в конечном счете обусловлена действием ряда социально-экономи­ческих и политических факторов, а потому и якобы надвигающийся глобальный кризис в этой области имеет сугубо социальные причины, связанные с особенностями частнособственнических отношений в капи­талистическом обществе.

         И это весьма наглядно проявляется в подходах к решениям энер­гетической проблемы. Экономический рост, обусловленный во многом повышением энерговооруженности труда, привел к тому, что производство всех видов первичной энергии колоссально возросло. Это поставило энергетическую проблему в разряд наиболее острых среди глобальных проблем современности, причем капиталистические страны стремятся преодолеть энергетический кризис не столько за счет внутренних ресурсов, сколько путем продолжения неоколониалистской эксплуатации развивающихся стран.                                 

         Проблемы атомной энергетики стали одними из центральных в энергетических программах многих стран. Можно сказать даже, что они приобрели сегодня поистине глобальный характер, и это их качество будет непрерывно усиливаться в будущем. Атомная энергетика, разуме­ется, не выступает сегодня и в будущем (по крайней мере к рубежу III тысячелетия) в качестве альтернативы существующим «традиционным» энергетическим ресурсам, и человечество, как справедливо подчеркивают многие ученые, не обречено на выбор между «атомом и свечей». Широкое и более эффективное использование всех видов природных энергоресурсов (включая солнечную энергию и пр.) будет способствовать выходу человечества на новые рубежи социального и экономического прогресса, а это, в свою очередь, окажет обратное воздействие на укрепление и развитие энергетического базиса человека и природы.

         Правда, широкое применение в индустрии ядерной энергетики, приводящее к уменьшению загрязнения окружающей среды продуктами сгорания (углекислотой, серой и т. п.), создает другую опасность — загрязнение среды радиоактивными продуктами деления ядер урана и плутония. Уже сейчас наукой делается немало для того, чтобы предотвратить эту опасность и в будущем исключить ее полностью.

         Похожая ситуация наблюдается и с проблемой обеспечения энергоресур­сами непосредственной жизнедеятельности человеческого организма — с продовольственной проблемой в мире, которая чрезвы­чайно остро стоит перед человечеством и сегодня и в будущем. Отдельные теоретики пытаются объяснить обострение продовольственной проблемы в мире «естественными» причинами (ростом народонаселе­ния, опережающим увеличение количества продуктов питания, недо­статком земельных площадей, пригодных для сельскохозяйственного производства, убывающим плодородием почвы и пр.), а также техноло­гической отсталостью развивающихся стран, без учета различий по до­ходам и уровню потребления продуктов питания между разными социальными слоями внутри развитых и развивающихся стран. На самом же деле недостаток продовольствия в мире носит не абсолютный, а от­носительный характер, и причиной его являются не «естественные» и технологические, а прежде всего социально-экономические факторы, сдерживающие внедрение передовых методов ведения сельского хозяй­ства, которые могли бы обеспечить решение продовольственной пробле­мы в мировом масштабе.

         Достаточно сказать, что сегодня производится всего лишь 3-4% той сельскохозяйственной продукции, которая могла бы быть получена при эффективном использовании современной науки и техники во всех странах. А впереди новые, поистине фантастические перспективы, открываемые развитием науки и техники в решении продовольственной проблемы. Будущие успехи в мировом производстве, в частности искус­ственных продуктов питания, связанные с применением научно-техни­ческих достижений, сравниваются иногда по своему значению для судеб человеческой цивилизации с введением земледелия 6000 лет назад, при­ведшего к возникновению первых высоких цивилизаций (Шумер, Ва­вилон, Египет).

         Глубоко социальной предстает и такая острая глобальная пробле­ма, как экологическая, тесно связанная причинно-следственными отношениями с проблемой экономического роста, научно-технического прогресса, природных ресурсов, энергетики, продовольствия. Сегодня проблема окружающей среды получает во многих случаях даже домини­рующее значение по сравнению со многими другими, если иметь в виду по крайней мере то, как отражаются глобальные проблемы в массовое сознании. Это и понятно, так как факты, относящиеся к этой проблеме, очевидны и доступны каждому. Сложнее дело обстоит с общим пони­манием сущности этой проблемы как глубоко социальной, того, что она может быть решена только в итоге фундаментальных социокультурных, экономико-производственных, научно-технических и аксиологических сдвигов, необходимых для устранения опасных дисгармоний во взаимо­отношениях человека и природы.

         Это в полной мере относится и к глобальным проблемам, возни­кающим в отношении «человек — общество». Глобальные проблемы этой группы концентрируются в значительной степени вокруг вопросов, связанных в первую очередь с социальными и гуманистическими аспек­тами научно-технического прогресса, который, как мы зна­ем, существенно определяет как общие направления развития человеческой цивилизации, так и в особенности глобальные тенденции в обла­сти образования, от которых он и сам в существенной степени зависит. С развитием науки и образования связываются сегодня лучшие надежды человечества. Однако они могут и не оправдаться, если воз­можности науки и образования не получат благоприятной социальной почвы для своей реализации. Трудности состоят здесь в том, что зача­стую при определении концепции науки и образования на перспективу 2000 года и дальше многие футурологи, квалифицированно обсуждая специальные аспекты, идут по пути сочинения идиллии будущего, не учитывая реального положения в мире. Известно ведь, что сегодня в развивающихся странах, а также среди эксплуатируемых классов в развитых капиталистических странах наблюдается еще очень значи­тельный уровень неграмотности, и она сохранится, очевидно, и в III ты­сячелетии. В то же время теория и практика реального социализма по­казывают его огромные преимущества в сфере науки и образования сегодня и в будущем. Перспектива коммунизма придает гуманистиче­скую направленность научно-техническому прогрессу и культуре человечества в целом, которая сегодня разорвана вследствие разнонаправленного действия многих классово-антагонистических фак­торов, но в будущем должна обрести свою целостность и единство.

         На пути к нему человечеству предстоит еще решить много слож­ных социальных проблем, в том числе и тех, которые имеют глобаль­ный характер. К их числу относятся и проблемы, которые возникают в связи с ростом народонаселения, развитием демографиче­ских процессов сегодня и в будущем. Ситуация здесь, как известно, весьма сложная, и поэтому многие современные ученые высказыва­ются за активную и эффективную демографическую политику, которая определяется, разумеется, общими процессами социально-экономическо­го развития, особенностями общественного устройства тех или иных стран, господствующей в них идеологией, традициями и пр. Мы знаем, что уже в настоящее время в некоторых развитых капиталистических странах и развивающихся странах, ориентированных на капиталистиче­ский тип социального устройства, проводится определенное регулирова­ние роста народонаселения. Однако оно не дает должного эффекта, так как сталкивается со многими препятствиями и издержками, порождае­мыми антагонизмами частнособственнического строя.

         Обращаясь к этой глобальной проблеме, мы, может быть, наиболее отчетливо осознаем, что общая судьба человечества неотделима от каж­дого человека; она является и его судьбой. В связи с этим встают но­вые вопросы: какое будущее ожидает человека, каковы его перспективы в связи с процессами, которые так неоднозначно развиваются и в со­циально-экономической, и в природно-биологической, и в культурной сферах современной человеческой цивилизации? Как все это взаимо­действует с комплексом глобальных проблем и направлениями их решения в будущем?

         Следует подчеркнуть то важнейшее обстоятельство, что пробле­ма человека и его будущего является своеобразным цент­ром всей системы глобальных проблем, все они так или иначе связаны с ней. Человек, его актуальные потребности и его будущее оказываются своеобразной «точкой отсчета», из которой исходят в определении со­циальной и гуманистической значимости тех или иных глобальных проблем, направлений и форм их решения. Вместе с тем проблема чело­века и его будущего — это и в каком-то смысле самостоятельная гло­бальная проблема, которая может быть рассмотрена по крайней мере в двух аспектах: 1) как вопрос о перспективах человека в биологиче­ском плане, когда он берется в качестве представителя вида «Homo sapiens»; 2) как вопрос о будущем неповторимой, творчески активной личности, развитие которой детерминируется не только наличными ма­териальными и духовными условиями, но и определенными социальны­ми идеалами[4].

         Разумеется, проблема будущего человека и всего человеческого рода в биологическом плане лишь условно может рассматриваться как самостоятельная, в известной изоляции от социальных факторов. Бо­лее того, сами отношения биологических и социальных факторов яв­ляются давней и сложной проблемой, от решения которой зависит во многом понимание сущности человека, а, следовательно, и путей его раз­вития в исторической перспективе. Поэтому тенденции выключить ка­кую-то сферу человеческой деятельности из общего социального контек­ста не могут быть признаны позитивными. В сущности, они оказывают­ся как бы продолжением чисто биологических, эволюционно-генетических и т. п. подходов, имеют с ними общую «натуралистическую» осно­ву. Но тем самым такая, хотя и возникающая из науки, экстраполяция в качественно иную сферу бытия человека становится антинаучной — «полунаукой», по выражению Ф.М. Достоевского. И это в особенности очевидно в случае обращения к проблеме биологической адаптации че­ловека к современным условиям цивилизации и ее развитию, которое сталкивается с рядом проектов «выведения» каких-то во всех отноше­ниях приспособленных, «идеальных людей» чисто биологическим (гене­тическим) путем, что предлагает нам, в частности, неоевгеника.

         Однако неверно было бы полагать, что биологические факторы не играют никакой самостоятельной роли в жизнедеятельности человека и его будущего. Напротив, они приобретают порой такое существенное значение и так видоизменяют, трансформируют социальную сферу лич­ности, что не видеть этого — значит быть попросту слепым. Поэтому, в частности, проблема  здравоохранения и является одной из острейших глобальных проблем современности. Глобальный характер приобретает борьба с опасными и распространенными эпидемическими, инфекционными и паразитарными заболеваниями, предупреждение и лечение раковых и сердечно-сосудистых заболеваний, генетических дефектов и болезней генетического происхождения.

         С учетом актуальных проблем здравоохранения строятся и научные прогнозы, касающиеся будущего человека в биологическом плане. И здесь возникает ряд сложнейших вопросов, научный ответ на которые может быть дан только в контексте социальных факторов развития человека. Именно в социальной фазе своей эволюции человек, как полагал Б. Л. Астауров, должен заслужить себе новое наименование: «Человек разумный и гуманный» (Homo sapiens et humanus).

         Такими предстают перед нами общая система глобальных проб­лем, их сущность и значение в современном мире. Логическим следствием этого оказываются формы определения стратегии и методов решения глобальных проблем, а также того обратного влияния, которое они оказывают на все стороны жизни современного человечества.

2. Стратегия и методы решения глобальных проблем:

единство научного, социального и гуманистического подходов;

роль международного сотрудничества

         Анализ показывает, что тенденции развития всего комплекса острейших глобальных проблем современности и перспективы полного решения этих проблем совпадают с общими тенденциями и перспективами человечества. Более того, они оказываются взаимообусловленными и совпадают со всесторонним и всеохватывающим прогрессом человеческой цивилизации, начиная с ее материальных сторон и предпосылок и кончая сферой культуры, нравственности.

         Прекрасное и бесконечное будущее ожидает человека и человечество, если восторжествуют и будут всегда вести вперед присущие им разум и гуманность. И нет предела той бездны, в которой могут оказаться человек и человечество, если победят силы зла и разрушения. Поэтому анализ альтернатив глобального развития внушает нам не только исторический оптимизм, но и весьма обоснованные, к сожалению, беспокойство, сомнение, тревогу. Однако все это должно нас не разочаровывать, а побуждать к активному действию. Только целеустремленные действия человечества в решении социальных, научно-технических и гуманистических аспектов глобальных проблем современности могут привести к желанной и благодетельной для всех цели.

         Сегодня нет недостатка в разного рода «проекциях в будущее», которые так или иначе связаны с решением глобальных проблем. Однако те из них, которые исходят из предположения, что сегодня и в будущем сохранятся (хотя и в модифицированной форме) только капиталистические отношения, заведомо обречены на неудачу, так как они не опираются на объективный научный анализ, а служат априорно заданным идеологическим целям апологетики капитализма, «конвергенции» капитализма и социализма.

         При этом в зависимости от политической конъюнктуры эти концепции могут быстро менять свой оттенок, однако в их основе все­гда сохраняются эгоизм и корыстные интересы мирового капитала и его политических прислужников, стремящихся к глобальному экспансио­низму и гегемонизму, к «мировому господству».

         Так, например, в своем послании конгрессу США в марте 1979 года Дж. Картер, определяя политику федерального правительства в обла­сти науки и техники на будущее (80-е и последующие годы), акценти­ровал внимание не только на внутренних потребностях США, но и на более широких глобальных подходах с учетом влияния научно-техни­ческого прогресса на международные отношения. Однако в этом посла­нии он больше говорил о «наведении мостов», в частности с социалисти­ческими и развивающимися странами, чтобы «преодолевать политиче­ские, идеологические и культурные расхождения» с ними. И все это прикрывалось ссылками на «гуманистические побуждения», «всеобщее благо», стремление «начертать путь в более благополучное и продук­тивное будущее для всего человечества». Но не прошло и года, как тот же Картер в послании конгрессу США «О положении страны» (январь 1980 года) под теми же «гуманистическими» лозунгами о содействии «глобальному экономическому росту» и прочее объявляет «новый курс» на конфронтацию, срыв разрядки международной напряженности, до­казывая «право» США вмешиваться во внутренние дела других стран, располагающих сырьем или находящихся на путях доставки нефти.

         Так что дело здесь, как видим, отнюдь не в заботе о «благе челове­чества». Последнее остается фразой, прикрывающей совсем другие за­боты — весьма далекие от реального гуманизма. «Гуманистическое со­провождение» в рассуждениях о судьбах мира в аспекте глобальных проблем вообще, надо сказать, стало одной из излюбленных тем на За­паде. И тон здесь во многих случаях задают религиозные деятели. Папа Иоанн Павел II уже в первой энциклике «Redemptor hominis» («Спа­ситель человека») призывает церковь сочувственно откликнуться на те гуманные идеалы, которые присутствуют в человеке и в современном мире, и сконцентрировать свое влияние на человеке «конкретном и историческом», а также на превратностях человечества. Прибли­жаясь к концу второго тысячелетия, необходимо, считает папа, уяснить себе причины того, почему «человек все чаще пребывает в состоянии страха», подвергаясь «опасности, исходящей от плодов его собствен­ного труда» как в плане материальном, так и духовном. Напрасно было бы ожидать, что папа Иоанн Павел II укажет конкретные социально-политические причины этого: он лишь констатирует, что финансовые, валютные, производственные и торговые структуры и механизмы, ле­жащие в основе мировой экономики, оказались неспособными «сгла­дить проявления социальной несправедливости, унаследованные от прошлого, и дать ответ на неотложные проблемы и этические требова­ния настоящего». Напоминая об «угрозе загрязнения естественной сре­ды, возникающих и непрекращающихся вооруженных конфликтов, об угрозе самоистребления атомным, водородным, нейтронным и другим оружием массового уничтожения», папа Иоанн Павел II призывает по­кончить с этой трагедией, порождающей такие явления, как инфляция, безработица, падение нравов. Как этого достичь в будущем? Папа дает весьма расплывчатый ответ на этот вопрос, выдвигая «принципы соли­дарности» в качестве источника вдохновения для изыскания «наиболее целесообразных институтов и механизмов», «рационального и справед­ливого планирования», «преобразования основ экономической жизни», ведущего к «преобразованию разума и души».

         Более определенные ответы даются буржуазно-реформистской «глобалистикой» во многих социальных утопиях, которые создаются с позиций «технократического оптимизма» (концепции «пост- и супериндустриального» общества Д. Белла и др.). В них все подчинено одной цели — избежать социалистической альтернативы, доказать, что капитализм может обрести «второе дыхание» и продлить свое историческое существование.

         Весьма неоднозначные позиции в решении глобальных проблем занимают участники широко известного теперь «Римского клуба». Не поднимая, зачастую, самого вопроса о том, имеет ли, в частности, капиталистическое общество перспективу, они тем или иным образом, в том или ином объеме, подчиняясь объективной логике прогноза, дают отрицательный ответ в отношении будущего всего этого общественного строя или отдельных его существенных черт. Однако и в этих глобальных прогнозах, имеющих много несомненных достоинств, о которых мы отнюдь не забываем, анализ зачастую отвлекается от вопроса о конкретных социально-экономических причинах и истоках кризисных явлений мирового развития и соответственно не показываются реальные социально-политические возможности и меры по их устранению, разные, а зачастую и противоположные при капитализме и при социализме. Основная ставка в них делается на изменение сознания, морали, создание нового, «глобализированного» мировоззрения, выработку нового, «мирового сознания», «глобального этоса» и пр., причем как раз последних докладах «Римского клуба» это достигает предельных форм, когда, собственно говоря, само решение глобальных проблем и, следовательно, будущее человечества ставится в прямую зависимость от изменений «качества человека», его гуманистических целей, сознания, морали.

         Такой подход особенно отчетливо выражен в последнем — седьмом по счету — докладе «Римского клуба», а также в книге его президента А. Печчеи под названием «Человеческие качества»[5]. Переместив решение вопpoca в антропологическую плоскость, — изменения качества человека, — он считает, что оно может быть обеспечено только с помощью «нового гуманизма», который включает три аспекта: глобальность, составляющую, по его мнению, «сущность нашего мира», любовь к справедливости отвращение к насилию. Однако, как это будет осуществляться конкретно, Печчеи не показывает, и в этом огромный недостаток всех его рассуждений о новом гуманизме. Надо сказать вместе с тем, что сама постановка вопроса о необходимости нового гуманизма выражает, как надо понимать, известную неудовлетворенность существующей буржуазной его формой, и это, несомненно, является шагом вперед. Но, по-видимому, должны быть сделаны дальнейшие шаги, чтобы осознать, что новый гуманизм, соответствующий новым, современным условиям человеческого бытия, — это научный гуманизм, который еще в середине прошлого столетия был провозглашен К. Марксом и который развивается сегодня в тесной связи с практикой социализма, с общими закономерностями развития современного человечества, в том числе и в сфере глобальных проблем. Поэтому новый гуманизм является не только научным, но и реальным, опирающимся на практические действия, воплощающие в жизнь высокие идеалы человечности, «всемирной отзывчивости» (Ф.М. Достоевский) как антитезы эгоизма и фанатизма во всех его формах.

         Новый гуманизм марксизма, будучи классовым по своим первона­чальным истокам, с самого начала опирается на идею интернациональ­ной общности человечества, которая в будущем коммунистическом об­ществе получит свою полную и адекватную реализацию. Он поэтому ор­ганично включает в себя и то, что сегодня обозначается как глобальные подходы, переводя их в реальную плоскость конкретной политики, учи­тывающей наличие в современном мире общественных систем социа­лизма и капитализма, необходимость глубоких социально-экономиче­ских, научно-технических и культурных преобразований для построения новой цивилизации. Исходя из коммунистического идеала общества и человека как «самоцели» истории, новый гуманизм предполагает со­циальную и индивидуальную активность в достижении ближайших и перспективных целей человечества, основанную на научном подходе. Он включает в себя как нечто необходимое постоянное стремление к пе­ременам, в том числе и радикальным, революционным, рассматривае­мым как средство, которое всегда должно быть адекватно целям. Новый гуманизм исходит из того, что достижение этих целей возможно лишь в условиях демократии и свободы, представляющих собой огромную ценность, и что вне их невозможен прогресс человечества. Он характе­ризуется также стремлением к социальной справедливости и альтруиз­мом, состраданием и ответственностью, стремлением к новому и уваже­нием к настоящему и прошлому человека и человечества, восхищением красотой и «благоговением перед жизнью», о котором так глубоко и поэтично говорил А. Швейцер.

         Раскрыть все богатство нового гуманизма марксизма, обогащенного в современных условиях новыми подходами, в том числе и в связи с глобальными проблемами, — сложная философская задача, которая ре­шается и, надо надеяться, будет решена марксистами в интересах все­го человечества. Конечно, еще и сегодня во многом этот гуманизм суще­ствует как некоторая цель и идеал — как новый гуманизм новой цивилизации. Однако oпределенные элементы его во все большей мере становятся реальностью мирового развития, и в авангарде идет здесь социализм, воплощающий идеалы социалистического гуманизма как составной части и этапа на пути становления и развития нового, коммунистического гуманизма. Развитие нового гуманизма тесно связано с решением комплекса гло­бальных проблем современного человечества; оно является известной предпосылкой и условием его будущего. И надо желать и надеяться по­этому, чтобы принципы нового гуманизма воплотились в жизнь.

         Однако одного желания и надежды мало. Нужны эффективные и согласованные действия на социальном и индивидуальном уровнях, чтобы это желание и эта надежда все больше становились реальностью во всемирном масштабе, так как промедление здесь чревато неотврати­мой опасностью для будущего человечества. Существенную роль играет в этом плане деятельность ученых, связанная не только с теоретическим решением отдельных глобальных проблем, но и с попытками построе­ния глобальных моделей мирового развития, которые, как это уже от­мечалось, хотя и имеют во многих случаях весьма существенные недо­статки мировоззренческого и методологического характера, однако в целом способствуют утверждению глобальных подходов н нового гума­низма. Глобальное моделирование, кроме того, концентрируя усилия многих наук — естественных и общественных, — создает тем самым но­вые «точки роста» человеческого познания, приводит к переосмыслению ряда основных мировоззренческих проблем человеческого бытия.

         И как бы ни складывалась в тот или иной исторический отрезок конкретная политическая ситуация в мире, одно ясно: международное сотрудничество в решении глобальных проблем должно неуклонно ста­новиться все более многообразным и глубоким.

         И хотя международное сотрудничество в наши дни мо­жет способствовать лишь частичномv решению глобальных про­блем, причем в неодинаковой мере по отношению к каждой из них, оно оказывает глубокое позитивное воздействие на общий ход мирового развития, усиливает процессы интернационализации жизни человечест­ва. И в этом глубокий социально-философский смысл международного сотрудничества в решении глобальных проблем, как и всего комплекса научных и практических предложений и действий, свя­занных с этими проблемами. Глобальные проблемы оказываются тем самым мощным стимулирующим фактором мирового разви­тия материальной и духовной жизни человечества в направлении ком­мунизма.

         Такой предстает для нас (разумеется, лишь в самых общих, основ­ных чертах) научная философия глобальных проблем, мировоззренче­ски и методологически ориентирующая их исследование с позиций диа­лектического метода, системно-исторического подхода, определяющая их сущность и то поистине всемирно-историческое значение, которое имеет в перспективе их разрешение в социальной, научно-технической и гуманистической областях. Глобальные проблемы, как мы видели, уже сегодня существенно влияют на все стороны жизни человечества — его материальную сферу и культуру, мировоззрение и мораль.

         Исследовать все это более систематично, включая анализ принци­пов методологии глобального моделирования, нового — научного, реального — гуманизма марксизма в его связи с развитием новой цивилизации, будущим человечества в аспекте глобаль­ных проблем, — ответственная и глубоко творческая задача, в коллек­тивном решении которой автор также надеется участвовать и соответ­ственно представить свои результаты для новых публикаций.

В.С. Степин

И.Т. Фролов и отечественная глобалистика

         Прошло уже больше 30 лет со времени, когда Иван Тимофеевич одним из первых в Советском Союзе поставил и разработал такую важную сегодня область исследований, как философия глобальных проблем. Он четко обозначил, что глобальные проблемы, вот прежде всего экологическая проблема не состыкуются с идеалами потребительского общества. А более того, показывают несоответствие целей и идеалов реальному ходу истории, реальным возможностям человечества. Это действительно так, поскольку сама эта идея реализовывалась по-разному и одним из вариантов был вариант западных цивилизаций. Это то, что мы сейчас имеем в развитых странах Запада, в Америке, Европе, Японии. Это — рост потребления за счет постоянно увеличивающегося расхода ресурсов. На заре техногенной цивилизации в качестве обязательных ценностей ее была провозглашена активная деятельность по преобразованию мира и сама окружающая среда человека, природная среда рассматривалась как неисчерпаемый резервуар ресурсов. Просветителям XVII-XVIII веков в голову не приходила идея о том, что природа ограничивает наши возможности. Это стало очень четко прослеживаться где-то в середине ХХ столетия и были известные доклады Римского клуба. Но вот, что характерно: параллельно развивалась идея коммунизма, то, что разрабатывалось в марксизме. Это была мечта об обществе массово увеличивающегося потребления. Были лозунги: каждому — по потребностям. Идеи бесконечного, увеличивающегося расхода ресурсов окружающей среды. Вообще-то в этом смысле было два варианта техногенной цивилизации: один западный, а другой — наш, советский. Это был оригинальный, интересный сценарий развития. Но как раз на почве возрастающего потребления тенденция привела к тому, что мы проиграли эту борьбу. Но проиграв ее, мы встали на тот же самый путь западных идеалов и идеалов потребительского общества. На них сейчас работает и мировой рынок. На них работает политика. На них работает массовая культура. И эти три фактора сейчас определяют глобализацию. Глобализация совершенно четко идет сейчас по пути золотого миллиарда. Вот этот сценарий и реализуется. Для того, чтобы реализовать иной сценарий придется пройти духовную революцию, связанную с довольно серьезным, критическим отношением к западным ценностям, к той техногенной культуре, которая породила эту цивилизацию. Словом путь лежит к иной системе базисных ценностей. Но важно, что все эти советы, содержавшиеся в работах И.Т. Фролова, тридцать лет назад, может быть, не были, так сказать, четко практичны, но в виде прогноза бесспорно они касались предвидения возможного нашего проигрыша Западу. Если в то время это кому-то и приходило в голову, то писать об этом было нельзя, поскольку это рассматривалось как идеологическая диверсия. Но идеи о том, что будущее развитие человечества должно быть каким-то образом ограничено, т.е. должно быть ограничено массовое потребление, а значит и иметь какие-то новые идеалы социальной жизни и новые ценности. И это уже была научная работа И.Т. Фролова. И мы, в частности, и я опирались на его идеи, когда разрабатывали концепцию двух типов цивилизационного развития и базисных ценностей технической цивилизации. И я хотел бы отметить еще один такой момент, что из тех кризисов, которые мы сейчас анализируем, говорим о глобальных кризисах, Иван Тимофеевич один из первых выделил то, что мы сейчас называем биологическим кризисом. Этот кризис не менее серьезен, чем экологический, а может быть и более серьезен. И вот современная  цивилизация показывает, что мы сейчас стоим перед угрозой. Самое существование, житие человека как биологического существа, сам интеллект человека стоит под вопросом. Потому что массовые стрессы, накопление загрязнения окружающей среды и других факторов ведут к разрушению того генофонда человечества, который эволюция два миллиона лет выковывала. Сейчас это понятно потому, что дети, которые болеют генетическими болезнями, они дают потомство. Это все накапливается. Мораль запрещает здесь какие-то формы селекции этих людей. Это понятно. Это — антигуманное деяние. И в результате — проблема. Проблема роста наследственных заболеваний, роста вредных мутаций. Кроме того стрессы приводят к массовому потреблению наркотиков. И, наконец, еще сейчас открывается канал один — эксперименты над человеческим телом. Это — попытки. Они будут в связи с клонированием, с возможностями экспериментировать над человеческим телом проводиться без, так сказать, особого запрета со стороны родителей, родственников и самого человека, поскольку речь идет об эмбрионе. Возможны даже эксперименты над геномом человека, попытки улучшить что-то. Некоторые очень сложные вещи. Наконец, трансплантация чипов. Это не остановишь тоже. Потому что уже сейчас стало модным вживлять маленьким детям в тело чип, который сигналит о том, чтобы он не пропал: помогите! Дальше это начнется, как протезирование, как пересадка каких-то органов. Что тут может получиться с человеком, с тем биологическим материалом, которым и создается личность? Многие говорят, что это хорошо, что это — новый виток эволюции. Есть уже такие философские идеи, что вот, мол, разум должен сделать еще один шаг, обрести возможности для своего телесного бытия, иные, чем у человека. Это будет новый этап эволюции разума. А я скептически отношусь к этим вещам потому, что я вижу то, насколько они поверхностны. И речь идет не просто об эксперименте, об изменении самой человеческой телесности. Мы должны всегда помнить, что человеческая телесность замкнута на культуру и культура замкнута на нее. Глубинные слои культуры всегда сопрягаются с инстинктами человека: инстинктом самосохранения, инстинктом продолжения рода. Тут много от фрейдизма. Но Фрейд был одним из тех, кто подметил эту связь между физиологией и базисными феноменами культуры. В частности, одна из глубинных программ человека — оставить потомство. Я когда-то писал, что можно придумать такой мысленный эксперимент. Помните, Оруэл в “84-м” описывал как был принят государственный проект свети размножение просто к акту воспроизводства работников для “большого”, “старшего брата”. Так вот, я подумал, что было бы, если бы эта идея, допустим, реализовалась. Для этих людей была бы не понятна ни высокая поэзия, ни музыка, ни живопись. Вот что значит радикально изменить какие-то функции человеческого тела. Сейчас открывается новый аспект антропологического кризиса. И если человечество сумеет его преодолеть, то это значит, что оно должно как-то изменить стратегию развития. А эта стратегия требует изменения базисных ценностей. Это, конечно, очень сложная вещь, но об этом надо думать и думать надо прежде всего философам. И я думаю, что лучшая память Ивану Тимофеевичу будет, если мы продолжим активно, содержательно и предметно начатую им работу.

В.В. Загладин

После трансформации мира в XX веке

грядут новые глубокие перемены

I

         Прежде всего, благодарю за приглашение участвовать в этой конференции.

         Я глубоко удовлетворен тем, что память об Иване Тимофеевиче Фролове не просто сохраняется, что естественно и закономерно, но становится стимулом для продоления его дела.

         После первого знакомства с Иваном Тимофеевичем мы быстро сблизились, обнаружили многочисленные общие интересы. Многое обсуждали — откровенно и честно. И строили планы на будущее. Планы были серьезные.

         Потом водоворот политики втянул обоих в свою воронку. И мы уже не сумели, не успели продолжить совместные размышления. Так жаль! И жаль не только с точки зрения дружеской.

         Иван Тимофеевич был большим ученым и интересным человеком. Сейчас,  оглядываясь в прошлое, хорошо видишь: он ставил проблемы, которые еще не ставились, которые были ориентированы в будущее. Это было нелегко. Но он выдерживал, шел все дальше вперед. И все, что он делал, остается актуальным. Он был действительно философом нашего времени.

         Мы начали заниматься глобальными проблемами, как самостоятельным предметом исследования. Но, как считал Иван Тимофеевич, — а я был с ним полностью согласен, — речь шла лишь об одном из аспектов общего развития человеческой цивилизации. Проявлении единства человеческого рода.

         Сегодня это признается мнигими, если не большинством. Но раз так, многое надо продумать заново — именно под углом зрения глобальности бытия человечества. Сегодня, не претендуя на полноту, хочу затронуть один из аспектов этого глобального бытия, связанный с социально-экономической стороной его содержания.

         Вторая половина 80-х годов XX века. Последние аккорды «холодной войны». Конфронтация явно убывает. Но что придет ей на смену? Этот вопрос вызывает оживленные дискуссии. По ходу дела появляются сначала более или менее абстрактные, а затем все более содержательные соображения насчет нового порядка, который должен быть установлен.

         В этих соображениях отражалась, прежде всего, надежда на то, что удастся прийти к миру без ставящих под вопрос выживание человечества конфликтов, без ядерного Апокалипсиса. К миру, в котором, несмотря на все имеющиеся в нем противоречия, господствовало бы сотрудничество, нацеленное на преодоление других угроз человечеству — угроз невоенного характера, начиная с обострившихся глобальных проблем.

         В начале девяностых годов все эти идеи нашли свое выражение в материалах сессий Генеральной Ассамблеи ООН, в решениях таких международных форумов, как первый Саммит Земли в Рио-де-Жанейро (1992 г.), как Всемирный экономический форум в Давосе (1992-1993 гг.), в работе шестого Немецкого экономического конгресса (Дюссельдорф, 1993 г.), Совета взаимодействия( 1991-1993гг.) и других.

         Но прошло десятилетие. Перемены действительно происходили, и немалые. Однако не те, которых ожидали, к которым стремились. Мировое бытие менялось, но вектор его развития оставался по сути дела прежним. Между тем, необходимость в крупных изменениях, в действительно новых шагах к более устойчивому, более стабильному миру становилась еще более очевидной.

         Почему же человечество оказалось неспособным изменить к лучшему вектор своего развития? В чем дело? Причин нынешнего хаоса много и они имеют разный характер. Нередко одной из важнейших называют глобализацию. Но согласиться с тем, что она — виновник всех нынешних бед, нельзя.

         И прежде всего потому, что глобализация это — объективный процесс,

современная часть того извечного, неостановимого, хотя и неравномерного

движения мирового сообщества людей от его локального бытия сперва к национальному, затем мировому и вот теперь к глобальному бытию. Вступление этого движения в стадию именно глобализации было обусловлено также совершенно объективными процессами — углублением научно-технической, технологической, информационной революций, создавших для этого необходимые материальные предпосылки, и происшедшими в конце 80-х — начале 90-х годов мировыми социальными сдвигами.

         Глобализацию можно рассматривать, как представляется, под разными углами зрения. Это, прежде всего, процесс, развивающийся с конца 70-х или начала 80-х годов (сам термин, кстати, нередко встречающийся в работах И.Т. Фролова тех лет, стал активно употребляться с 1982 года). Процесс, который неравномерно, многообразно, но тем не менее постоянно эволюционирует, приобретая все новые характеристики.

         Это, далее, нынешнее состояние мирового сообщества, которое можно охарактеризовать с помощью конкретных материальных показателей (достигнутые масштабы и особенности мирового движения капитала, мирового торгового обмена, размах и характер международных производственных связей, формирование и функционирование мирового рынка труда, объемы и размах мировых коммуникационно-информационных связей и т.д.).

         И, наконец, глобализацию можно анализировать как важный этап становления действительно единого материального и духовного бытия мирового человеческого сообщества при сохранении им всего присущего ему многообразия. Естественно, этот процесс займет, видимо, весьма много времени. Здесь дистанции будут измеряться, скорее всего, не годами или десятилетиями, а периодами жизни поколений.

         Очевидно, однако, что ныне возникающие предпосылки постепенной гармонизации жизни мирового сообщества не используются для ее налаживания на деле. Более того, в практическом плане глобализация предстает сейчас скорее как стихийный, нерегулируемый, часто даже хаотичный процесс, тем самым лишь отдаляя мир от необходимого упорядочения его бытия. А многие последствия ее на данном этапе имеют в значительной степени негативный характер, что и подвергается справедливой критике. Но все это — результат не существа этого исторически закономерного и уникального процесса, а следствие характера нынешнего использования его самого и открываемых им возможностей.

         В свою очередь, характер использования процесса глобализации это результат не столько ошибок или незрелости тех или иных протагонистов современного социально-политического развития (хотя и их ошибки, и их незрелость безусловно имеют место — мир и его обитатели еще не освоились с новыми условиями их бытия), сколько закономерное проявление самого существа современных мировых социально-экономических условий, изменившегося характера социальной среды существования современного человечества.

II

         Дело в том, что на рубеже 80-х и 90-х годов XX века одновременно развернулись два разноплановых, но взаимосвязанных процесса. Один, захватывавший сферу международных отношений, — завершение «холодной

войны», прекращение конфронтации. Другой — восстановление, в результате перемен в социальной жизни стран бывшего Советского Союза, Центральной и Восточной Европы, многих развивающихся стран, единства мирового хозяйства на основе принципов рыночной экономики. Завоевание

капитализмом монопольного положения открывало перед ним, казалось, безграничные возможности. И, естественно, он постарался их использовать в максимальной степени.

         Здесь, думается, вполне своевременно обратиться к мыслям, высказанным полтора века назад Карлом Марксом. «Буржуазия, — писал он, — не может существовать, не вызывая постоянно переворотов в орудиях производства, не революционизируя, следовательно, производственных отношений, а стало быть, и всей совокупности общественных отношений…          Беспрестанные перевороты в производстве, непрерывное потрясение всех общественных отношений, вечная неуверенность и движение отличают буржуазную эпоху от всех других…» (Маркс К., Энгельс Ф., Соч. т. 4, стр. 427-428). Так было. Остается ли это чертой глобального капитализма? Беспристрастный взгляд на ход событий говорит: да, эта черта присуща и сегодняшнему капитализму. Глобальный капитализм безусловно обладает исключительным динамизмом в смысле распространения новейших знаний, научных достижений, техники и технологии. На этой основе стало возможным во многих странах, прежде всего наиболее развитых, совершенствовать параметры и эффективность производства, создавать новые производственные сферы так называемой постиндустриальной эры.

         Сформировалась техническая инфраструктура, способная связать мир в единое экономическое целое на базе телекоммуникаций, информационных и транспортных систем, микроэлектроники и т.д.

         Один из ярких примеров происшедших перемен — рождение и быстрое распространение того, что получило название «новой экономики». Явление это в достаточной степени противоречивое и не все еще его последствия полностью ясны. Но факт остается фактом — «новая экономика», построенная на принципе превращения знания в непосредственную производительную силу завоевывает позиции с поразительной быстротой[6].

         Глобальный капитализм продемонстрировал также исключительную энергию, все больше и все глубже втягивая все страны, включая немалую часть развивающихся, в систему индустриального производства. В 80-е — 90-е годы XX века во многих развивающихся странах, прежде всего в Азии, значительно ускорился прирост валового внутреннего продукта. Темпы его роста превышали соответствующие показатели промышленно развитых государств в 2-2,5 раза. Это было достигнуто как за счет внутренних усилий соответствующих стран, так и за счет активного инвестирования там иностранного капитала. Западные компании перемещали в развивающиеся страны, особенно азиатские, немалую часть традиционных производств, с тем, чтобы, с одной стороны, избавиться у себя от предприятий, которые существенно загрязняют окружающую среду, а, с другой, получить доступ к дешевой рабочей силе.

         С учетом сказанного, а также вызванных названными сдвигами социальных перемен, можно утверждать, что глобальный капитализм в определенной мере способствует активизации мирового развития, придает ему новые качественные характеристики.

III

         И, тем не менее, отнюдь нельзя сказать, что ныне наступил новый «золотой век» капитализма. Действительность оказалась куда более сложной, противоречивой и преподнесла немало сюрпризов. Вернусь на момент к процитированному выше высказыванию К.Маркса. Отметив чрезвычайный динамизм буржуазии, он завершил свое рассуждение словами? «… вечная неуверенность и движение отличают буржуазную эпоху от всех других». Так было полтора века назад. Но так осталось и сегодня, — хотя, понятно, масштабы и темпы движения и глубина, драматизм неуверенности ныне в сравнении с прошлым во много раз возросли.

         Да, масштабы производства, его характер, его облик стали совершенно новыми. Но это не прибавило ему уверенности, постоянства, стабильности. Начиная с 60-х годов темпы роста мирового производства неуклонно снижались. С 5 процентов в 60-е годы до 3,2 процентов в 80-е годы и 1,5 процента в 90-е годы.

         Более того, именно за последнее двадцатилетие имели место спады производства (рецессии) в ряде развитых стран, начиная с США. А другие —

Япония, страны Юго-Восточной Азии, страны Латинской Америки, Россия — оказались под ударом серьезнейших валютно-финансовых кризисов. Судя по прогнозам Всемирного банка и Организации экономического сотрудничества и развития, последствия всех этих пертурбаций быстро преодолеть не удастся. Международный Валютный Фонд в канун 2003 года констатировал: «Мировая экономика подвержена необычайно высокой неопределенности и нестабильности».

         Нет ничего удивительного в том, что в этих условиях все очевиднее дают о себе знать внутренние противоречия глобального капитализма. По своей природе — — они те же, что были характерны для предшествующих стадий капиталистического развития. Но с учетом новых условий многие из них меняются, модифицируются.

         Меняется общая картина внутренних противоречий глобального капитализма, прежде всего — в развитых странах. С одной стороны, в силу происходящих на базе нового этапа научно-технической и технологической революции социальных изменений, перемен в относительном месте и значении тех или иных социальных слоев и групп. А, с другой, в силу развития глобального рынка рабочей силы, что выражается не в последнюю очередь в ее возрастающей подвижности, в активизации миграционных потоков как внутри развитых стран (особенно в рамках Европейского союза), так и между Севером и Югом.

         В недавних социалистических странах, которые именуют странами с переходной экономикой, налицо быстрое возрождение социальных противоречий так сказать «классического» типа. Этот процесс может принимать весьма болезненный характер, особенно в силу того, что еще недавно эти страны жили в условиях совершенно иного социального климата.

         Наконец, в развивающихся странах социальные противоречия также постепенно меняют свой характер. Во многих случаях, особенно если речь идет о наименее развитых странах, возникает своеобразное сочетание конфликтов, унаследованных от докапиталистического прошлого (этнические, территориальные, религиозные конфликты), с социальными противоречиями на почве уже капиталистического развития.

         В этой связи необходимо особо подчеркнуть серьезнейшее противоречие между динамизмом глобального капитализма в сфере собственно экономики, извлечения прибыли, и отсутствием динамизма, даже напротив торможением развития социального. Повышение уровня и качества жизни людей повсюду существенно отстает от прогресса материальной базы общества, тем более его потенциальных возможностей.

         По имеющимся расчетам, начиная с 1960 года мировое богатство выросло в 7,5 раза. Но только 20 процентов мирового населения смогло воспользоваться плодами этого роста. 60 процентов почти не заметили или вообще не заметили его. А оставшиеся 20 процентов потеряли, были отброшены вспять. Число бедных в мире продолжает оставаться на критической отметке. Причем речь идет отнюдь не только о развивающихся странах.

         Не    уменьшающийся    разрыв    между    бедностью    и    богатством оказывается острейшим противоречием современного мира. Именно отсюда исходит   серьезная   угроза   существованию   миллиардов   людей.   Здесь источник не только социально-политических напряжений, но и питательная почва многих бедствий современного человечества, включая и терроризм.

         Бедность, означающая помимо прочего, определенную узость рынка для сбыта производимых товаров, все ощутимее становится тормозом мирового экономического развития. Сегодня это признается даже самыми последовательными сторонниками ультралиберализма и глобального капитализма.

         Стоит заметить в этой связи, что вплоть до последних лет проблеме внутренних противоречий капитализма, прежде всего социальных, уделялось в нашей стране повышенное внимание. Сейчас же, напротив, внимание к этой проблеме значительно сократилось. Но это ошибка. Ибо невозможно правильно представить себе сегодняшнюю картину мира и его перспективы, не учитывая всех стимулов и движущих сил его развития. А социальная борьба, социальные противоречия безусловно принадлежат к числу этих движущих сил. И, не учитывая их, понять происходящее будь то во внутренней, будь то во внешней политике современного мира просто невозможно. И невозможно, в частности, понять, почему глобальный капитализм, значительно расширивший, казалось бы, свои возможности, тем не менее идет вперед спотыкаясь.

IV

         Анализируя капиталистические противоречия международного характера, мы отмечали в прошлом проблемы, возникавшие в отношениях между тремя центрами силы (США — Европа — Япония), а также, естественно, противоречия между развитыми и развивающимися странами (Север — Юг).

         Ныне исследователи выделяют существенное углубление разногласий и даже конфликтов прежде всего между Европой (Европейским союзом) и Соединенными Штатами. Авторы по обе стороны Атлантического океана говорят при этом не только, а иногда не столько, о политико-экономической стороне дела. Они особо подчеркивают несходство различных типов капитализма, порождающее противостояние между ними. Так, французский автор Мишель Альбер уже в 80-х годах прошлого века говорил о новой идеологической борьбе и соревновании между американской моделью капитализма, основанной на идее индивидуального успеха и получении финансовой прибыли в краткосрочной перспективе, и моделью континентальной, или, как он ее называет, рейнской, скорее заботящейся о долгосрочной перспективе, проявляющей заметное внимание к поддержанию социальной стабильности.

         Ту же идею развивает сегодня американский исследователь Рональд

Дор. Отмечая, что европейский тип капитализма (он относит к нему и японскую модель, хотя и с оговорками), перенимая за последние десятилетия приемы и методы американского типа, нанес себе этим значительный ущерб. Корень этого ущерба Дор видит в том, что под влиянием американского опыта он в значительной степени «забыл фигуру трудящегося», то есть подорвал собственную социальную стабильность. И, по его мнению, противоборство двух моделей далеко не закончено. Победитель выявится позднее. И Дор не исключает, что верх возьмет капитализм европейского типа.

         Нет сомнений, что этот новый оборот дела в отношениях между двумя типами капитализма, между двумя соперниками и в экономике, и в политике, может серьезно влиять на перспективы общемирового развития. И, в частности, как уже сейчас ясно, стабильности в мире различия и разноречия между ними отнюдь не прибавляют.

         Меняются и отношения между Севером и Югом. И прежде всего в силу того, что ряд государств азиатского Юга, если говорить об их промышленном развитии, приблизился к уровню развитых стран. Здесь уже имеют место не просто старые противоречия Центра и Периферии, но новые отношения соперников по борьбе за рынки. Новые промышленные страны становятся ощутимыми конкурентами на рынках традиционных промышленных товаров, но и, в определенной мере, на рынках новых технологий. Другие же страны Юга по-прежнему выступают в качестве эксплуатируемой Центром Периферии. И хотя формы этой эксплуатации во многом изменились, суть ее остается прежней.

         Развернувшиеся перемены, подвижный характер картины мира обуславливают не только неустойчивость возможных политических коалиций и изменчивость противоречий, но и нестабильность мировой ситуации в целом.

         Все это усугубляется тем, что в условиях глобализации состав субъектов международных отношений заметно изменился. Наряду с государствами и их объединениями к числу таких субъектов ныне относятся и транснациональные монополии, банки, и международные экономические организации. Деятельность этих новых субъектов мировой политики, конечно, связана с деятельностью государств, но во многом имеет вполне самостоятельный характер. И ныне, в рамках глобального капитализма, не всегда понятно — кто играет первую скрипку — те или иные государства, или же транснациональные гиганты бизнеса.

         И, наконец, исключительно серьезный вопрос и одновременно острая, тревожная сторона современного развития обострение глобальных проблем во всей их совокупности, о чем еще в конце 70-х — начале 80-х годов писал в своих работах И.Т. Фролов. По существу речь идет о противоречии человечества с самим собой и с остальной природой. О противоречии, которое на деле все более выходит на первый план и во внутреннем развитии многих стран, и в международных отношениях.

         Что особенно важно, — в наше время глобальные проблемы стали по сути дела базовым элементом, фундаментом ускорившегося в современных

условиях формирования мирового гражданского общества. Это находит свое выражение, в частности, в развитии различных общественных движений подлинно международного, если не мирового масштаба. Яркий пример — движения, именующие себя антиглобалистскими или неоглобалистскими.

V

         Сегодня становится все очевиднее главное — ответственность за нынешние трудности самой нынешней ультралиберальной модели глобального капитализма. Действительно, идеология и политика глобального капитализма определяется принципами неолиберализма или неолиберизма. Его лозунги это: либерализация, приватизация, дерегулирование.

         Справедливо подвергая критике очевидные изъяны неолиберализма и негативные последствия его практики его противники нередко готовы отрицать значение либеральных взглядов вообще. История показала, однако, что на разных ее этапах оказываются нужными и полезными и социалистические, и либеральные, и даже консервативные подходы. Вопрос в том, как их использовать и как совместить их с реализацией принципов свободы, справедливости и равноправия. Ответа на вопрос о том, как это осуществить пока не дал никто. Это еще предстоит.

         Ультралиберальный капитализм наших дней — это капитализм, который освободился от каких бы то ни было тормозов, забывая обо всем, кроме прибыли, кроме наживы. В недавнем прошлом, в период сосуществования двух систем некоторые наиболее негативные проявления капитализм и во внутренней, в том числе социальной политике, и в политике внешней были как бы смягчены, они модифицировались именно в силу наличия социалистической системы. Приходилось принимать в расчет социальное развитие «другой» системы.

         Не случайно, например, то обстоятельство, что именно после прекращения соревнования двух систем на Западе развернулось активное наступление на социальное государство. По сути дела речь шла только об одном: о стремлении максимально «освободить» крупный капитал от необходимости считаться с интересами людей труда.

         Но, естественно, наступление неолиберализма не ограничивалось только социальной сферой. Главное даже в другом. В итоге четверти века господства ультралиберальных подходов существенные изменения произошли в поведении крупного бизнеса, его руководителей, его менеджеров. Стремление к получению — и немедленному! — ультравысоких прибылей любой ценой превратились во многих случаях в единственный руководящий мотив верхушки крупных компаний. И речь стала идти даже не столько о прибылях собственно компаний, сколько о личной наживе их руководителей или менеджеров. Тут уже оказались сметены, отброшены любые ограничения — правовые или моральные. Наглядный результат — череда крахов крупных компаний в США, начиная с Энрона (декабрь 2001 г.), вынудившая Президента страны инициировать специальное законодательство, ставящее преграды на пути нечестных дельцов. Аналогичные скандалы последовали затем и в других странах, в Западной Европе прежде всего. И конца этому не видно.

         Немецкий экономист Курт Айхенвальд пишет: «Выживет ли капитализм с этими капиталистами?… Способна ли краткосрочная ментальность, ментальность самовознаграждения горстки капиталистов разрушить капитализм?».

VI

         Критических стрел в адрес глобального капитализма летит немало. И

речь идет не только о выступлениях противников самого строя, как такового, но и все больше — о его сторонниках, озабоченных его перспективами. И что симптоматично и важно: вполне лояльные к существующим порядкам специалисты, политические деятели и представители бизнеса поднимают крупные фундаментальные проблемы, затрагивающие саму ультралиберальную суть нынешнего глобального капитализма.

         Особенным атакам подвергается основа ультралиберализма рыночный фундаментализм. Его предлагают категорически отвергнуть, как

главный источник трудностей, конфликтов, как тормоз для развития. К этой теме не раз обращался, например, Совет взаимодействия, объединяющий бывших глав государств и правительств многих стран мира. Подчеркивая необходимость рынка как такового, Совет одновременно подчеркивает необходимость ограничить его всевластие. Вывод Совета: рынок не должен регулировать такие сферы человеческой деятельности, как культура, наука или здоровье людей.

         И конечно вновь серьезное внимание привлекла к себе и проблема взаимоотношений между рынком и государством. Во многих работах последнего времени их авторы обращаются к опыту первых послевоенных десятилетий, так называемого «золотого века», ознаменовавшегося быстрым восстановлением и успешным в целом развитием народного хозяйства при устойчивом росте уровня жизни, при относительной социальной стабильности. Эти результаты были достигнуты на путях формирования смешанной экономики при амортизирующей роли государства. Характерны газетные заголовки европейских газет: «Реванш Кейнса» или «Сейчас нужен был бы новый Кейнс».

         Но дело не только в газетных заголовках. Нобелевская премия по экономике за 2001 год была присуждена Д.Стиглицу, Д.Акерофу и М.Спенсу, работы которых призывают к действенному вмешательству государства в рыночные процессы. «Свобода без анархии», — таков лозунг Стиглица.

         Действительно, в условиях кризисных явлений последнего времени то там, то здесь наблюдаются попытки,         вопреки господствующей ультралиберальной идеологии, в той или иной степени вернуться к государственному регулированию, к использованию государственных рычагов воздействия на экономику. В Японии задумываются над тем, а не национализировать ли банки? Администрация Дж.Буша в США вынуждена была прибегнуть к активизации именно государственных методов воздействия на хозяйственные процессы. Обсуждается и такой вопрос, как

национализация авиационных компаний.

         Итальянский экономист Джорджио Руффоло пишет: «Капиталистическая система, добившаяся триумфа, отвечая на вызов коммунизма, теперь находится перед самой собой. Глобализация рынков и новые технологии дают ей огромную силу. Дерегулирование же грозит бросить ее в пропасть нового системного кризиса, как это было в двадцатые годы. Тогда она была спасена либерал-социалистическими реформами. Ныне нужна новая коалиция реформистских сил, чтобы «спасти капитализм во второй раз».

         Итак, путь «спасения» реформизм, либерал-социалистические реформы. Вывод, который может считаться разумным. Ибо, с одной стороны, ныне, несмотря на очевидную необходимость существенных перемен, социализации, гуманизации существующих обществ, объективных предпосылок для крупных, тем более резких перемен, пока не видно. А, с другой, не видно и сил, которые могли бы, были бы способны подготовить и осуществить подобные резкие перемены. Впрочем, история последних двух веков уже показала: резкие перемены сопряжены с серьезными опасностями; постепенная, именно реформистского плана эволюция намного предпочтительнее.

         Реальная проблема сегодняшнего дня — нахождение путей и маршрутов реформистских преобразований. Число людей, групп, сил, отдающих себе отчет в необходимости реформирования общества, постоянно растет.

         С другой же стороны, и это, наверное, самое главное, — пока никто не

знает, что можно и следует делать, и как следует делать, чтобы именно в нынешних условиях добиваться торжества провозглашаемых идей свободы, справедливости, равноправия людей.

         А суть в том, как соединить рынок со всеми присущими ему положительными и отрицательными свойствами с социальной справедливостью, как обеспечить социальную стабильность в условиях реальных различий социальных интересов и реальных социальных противоречий. Словом, вопрос в новой модели жизни социума, которая сочетала бы преимущества различных подходов, нашла бы общий знаменатель различных и глубоко противоречивых общественных интересов. Задача очень трудна. Но ее решение — необходимость.

         Мировому сообществу и мировому или глобальному обществу предстоит еще, видимо, пережить немало трудных, даже опасных поворотов. Предстоит глубоко и серьезно меняться, пока возникнет способность к назревшему обновлению. К обновлению социальному, а вместе экономическому, политическому, моральному, национальному и общемировому.

         Как говорил И.Т. Фролов о значении и сущности глобальных проблем в передаче “Философские беседы”, прослушанной нами в начале этой конференции, “глубинные основы отношения человека и природы, человека и общества должны быть преобразованы в новом гуманистическом смысле. Мы вышли на совершенно новый этап нашего развития. Человечество в целом должно во все большей степени обратиться к самым основам своего существования, к основам, на которых зиждется человеческая цивилизация, и что-то переосмыслить, что-то изменить, что-то построить заново”.

В. Л. Иноземцев

Глобализация: наивная мечта ХХ века

         В НАЧАЛЕ 70-х ГОДОВ прошедшего века, когда еще не было столь популярно понятие глобализации, внимание социальных мыслителей привлекали так называемые глобальные проблемы человечества. В круг этих проблем входили предотвращение ядерной катастрофы, проблемы экологии, демографии, исчерпаемости ресурсов и т. д. – все, что несколько позже академик Н.Н.Моисеев назвал проблемой коэволюции человека и биосферы. Трудно переоценить ту роль, которую суждено было сыграть академику И.Т.Фролову в осмыслении глобальных проблем и в объединении усилий наиболее талантливых отечественных и зарубежных ученых, посвятивших себя их всестороннему исследованию.

         Конец ХХ столетия останется в памяти человечества эпохой великих надежд, отчасти сбывшихся, отчасти нереализовавшихся. На протяжении ближайших лет предстоит увидеть, в какой степени эти ожидания были обоснованными, а в какой — иллюзорными. Особого внимания заслуживает вопрос о том, суждено ли воплотиться в жизнь мечте о глобализации современного мира, о свободном хозяйственном обмене между его регионами, едином информационном пространстве и доминировании в мировом масштабе принципов гуманистического социального устрой­ства.

         ИДЕЯ ГЛОБАЛИЗАЦИИ — одна из самых молодых социологических конструкций; вплоть до 1987 г. база данных библиотеки Конгресса в Вашингтоне не содержала книг, в названии которых использовалось бы данное поня­тие. В научный оборот его ввел Р.Робертсо­н, впервые использовавший данный те­рмин в 1983 г.; в 1985 г. он дал подробное его толкование, а в 1992 г. изложил основы своей кон­цепции в специальном исследовании. С начала 90-х годов количество книг и статей на эту тему стало увеличи­ваться лавинообразно, и сегодня подавляющее большинство экономистов считает, что хозяйственная глобализация является наиболее значимым социальным процессом конца ХХ века, хотя многие признают в то же время, что “[переживаемый ныне] переходный период будет исключительно трудным для всех его современников”[7].

         Идея глобализации стала в последние годы популярной по нескольким причинам. Во-первых, западный мир вышел из тяжелых испытаний 70-х-80-х годов и вос­становил свою роль мировой экономической доминанты. Во-вторых, информаци­он­ная революция позволила как бы связать воедино отдельные реги­оны планеты. В-третьих, крушение коммунизма, а затем и кризис в Азии создали иллюзию победы либера­льных ценностей в мировом масштабе. В-четвертых, серьез­ное значение имел растущий культур­ный обмен между странами периферии и “пер­вым миром”.

         Все эти обстоятельства играют, разумеется, значительную роль, однако реальной базой для гло­­бализа­ции, на наш взг­ляд, может выступать только неумолимая потребность отдельных экономик в активном взаимодействии друг с другом. Между тем технологический прогресс западных обществ, как это ни парадоксально, объек­тивно вызы­вает к жизни их возрастающую самодостаточность. Постиндустриальные страны Запада уверенно освобождаются от зависимости от развивающихся стран в области поставок сырья (с 1980 по 1997 г. потребление нефти и газа в расчете на доллар валового национа­льного продукта снизилось в США на 29 процентов, а потребности экономик ОЭСР в природных ресурсах должны снизиться в ближайшие годы в 10 раз — с 300 кг на 100 долл. производимого ВНП в 1996 г. до 31 кг в 2015-м). Они аб­солютно доминируют в сфере высоких технологий (семь ведущих постиндустриальных стран обладают более чем 80 процентами мировой компьютерной техники, более чем 90 процентами высокотехнологичного про­изводства и почти 90 процентами всех зарегистрирован­ных в мире патентов, затрачивая на НИОКР в среднем около 400 млрд. долл. в год). В 90-е годы они добились превосходства даже в сельском хозяйстве (сегодня себестоимость американского зерна ниже, чем производимого в африканских странах, а экспорт сельскохозяйственной продукции из США с начала 70-х годов вырос в сопоставимых ценах почти в 10 раз). Следствием этого стала тенденция к за­мыканию постиндустриального мира, что особенно заметно при рассмотрении современной международной торгов­ли, движения инвестиций и перетоков рабочей силы.

         Таким образом, сама глобализация стала одной из важнейших глобальных проблем человечества.

         В ТЕОРИИ ГЛОБАЛИЗАЦИИ воплотилась квинтэссенция наивно-оптимистичес­кой со­циологической традиции 90-х годов. Глобализация преподносилась как явление, новое для эконо­мической, социальной и культурной сфер, как средство повсеместного распространения за­падных ценностей и инструмент формирования общемирового сообщества, как залог бы­строго освоения повсюду в мире научно-технических достижений и вовлече­ния пе­риферий­ных регионов планеты в мировое хозяйство. Каждый из этих аспектов глобализации нес определенную идеологическую «нагрузку», оказавшуюся, с точки зрения теории, несостоятельной.

         Глобализация, и это во-первыхне может считаться принципиально новым явлением международной жизни. Чтобы убедиться в этом, можно даже не останавливаться на чисто количественных параметрах отдельных ее «волн», на том факте, что в конце XIX века масштабы международных торговых, инвестици­онных и особенно миграционных потоков были несравненно бульшими, нежели в начале XXI-го. Гораздо более важным представляется иное обстоятельство, проясняющееся при более пристальном анализе самого понятия «глобализация». Совершенно очевидно, что данный термин используется для обозначения процессов, в том или ином аспекте охватывающих весь мир. Но что представляет собой этот мир  и кто отождествляет его с масштабами всей планеты? Разумеется, подобное тождество могут усматривать лишь представители западной цивилизации, способные свободно передвигаться по всему миру и получать адекватную и своевременную информацию обо всех происходя­щих на планете событиях. Для большинства же наших современников, населяющих так называемую мировую периферию, мир ограничен пределами их локального сообщества, а всепланетный масштаб тех или иных процессов вряд ли доступен даже их вообра­жению. На рубеже XX и XXI столетий новой оказалась не та совокупность явлений, которая стала обозначаться термином «глобализация», а глубина нашего осмысления гло­бализационных процессов; помещая понятие глобализации в центр современной социологии, мы нарушаем великое философское правило, предписывающее не умножать количество сущностей сверх необходимости.

         Глобализация, и это во-вторых, не служит инструментом формирования под­­линно единого мира. Если в прежние эпохи происходило расширение границ различных, порой даже противостоявших друг другу миров, то современная глобализация, хотим мы того или нет, воплощает собой экспансию исключительно европейской цивилизации. Не следует считать глобализацию инструментом взаимодействия и развития различных культур и традиций; она была и останется средством построения евроцентричного мира. Так называемые «боковые ветви Запада» являются на деле европейскими ветвями, потому что история второй половины XIX и всего ХХ века не дает нам приме­ров того, чтобы какая-либо из этих ветвей пустила новые побеги, дала бы жизнь тому, что можно было бы назвать порождением Запада как такового. Анализ этих фактов приводит к выводу, что в современных условиях унификация становится все менее вероятной; об этом же говорит и эволюция методов европейской экспансии. Глобализация, на первых ее этапах поддерживавшаяся политическими методами, ныне переместилась в экономическую и финансовую сферы. Поэтому в наступившем столетии культурная интеграция (или унификация), против которой, как это ни парадоксально, на­правлены наиболее пафосные выступления антиглобалистов, отнюдь не представляет собой необходимого ус­ловия преобладания западных стран над остальным миром и потому вообще может быть снята с повестки дня. Европейская цивилизация сохраняла и сохранит свои куль­турные основы в хозяйственно субординированном, но культурно и идеологически раз­нородном мире.

         Глобализация, и это в-третьихв экономическом плане не сближает, а субординирует регионы и страны мира. Каждый этап европейской экспансии – начи­ная с развития средиземноморской торговли и до наших дней – был обусловлен научно-тех­ническими достижениями и поступательной сменой господствующих технологических укладов. Именно эта динамика позволила европейцам пройти ряд последовате­льно сменявших друг друга форм социальной организации за те два тысячелетия, когда в остальном мире традиционные общес­тва сохранялись в своей практически неизменной фор­ме. В истории Европы основные факторы, обеспечивавшие хозяйствен­ный прогресс, сменились не один раз: военная сила античности уступила место средневековой монополии на землю, затем ведущую роль стали играть владельцы капитала. Так или иначе, контроль над наиболее редким в обществе ресурсом, наиболее редким фактором производства оставался основой социальной поляризации. Но если это так, то мировое неравенство в современных условиях непреодолимо. В самом деле, с начала ХХ столетия западные хозяйственные системы во все большей степени обретали черты «экономик, основанных на знаниях», где именно знания – способ­ность перерабатывать получаемую информацию и производить новую – оказались гла­в­ным производственным ресурсом.

         Производство информации и уникальной продукции, в которой запечатлены основные достижения культуры, ради­кально отличается от производства любых иных материальных благ: во-первых, оно требует высокого, а не низкого, как в индустриальном обществе, уровня образования ра­бот­ни­ков; во-вторых, в процес­се производства происходит со­вер­шенствование рабочей силы, а не ее истощение; в-третьих, потребление науко- и информационноемкой продукции становится фак­тором, способствующим, а не препятствующим накоплению капитала, и, наконец, в-че­т­вертых, информационный продукт может быть реализован многократно, при­­нося владельцу доходы и прибыли, но оставаясь при этом его собственностью. Именно с того момента, как западные экономики стали «основываться на знаниях», любые попытки «догоняющего» развития, предполагающего мобилизацию традиционных факторов производства, оказались обречены. «Новое нера­венство», этот продукт «новой экономики», выступает результатом не столько внешней экс­пансии западного мира, сколько его внутреннего прогресса; глобализация, которую нередко считают причиной углубления современного неравенства, отнюдь не является таковой; просто она не способна стать значимым фактором его преодоления.

         Глобализация, и это в-четвертыхне преодолевает, а закрепляет периферийный ха­рактер отдельных стран, что обусловливается ее внутренней логикой. На всех эта­пах расширения пределов влияния той или иной цивилизации возникало хорошо известное историкам противоречие между метрополией, стремившейся навязать свою волю, и ко­лониями или провинциями, желавшими большей самостоятельности и автономии. Ес­ли обратиться к опыту империй прошлого, мы увидим, что все они – от восточных дес­потий и древнего Рима до Британской империи и Советского Союза – распались именно в силу невозможности оптимизировать отношения между центром и периферией. В то же время сама идея колонизации исключала и исключает возможность полного ин­­корпорирования провинции в единое централизованное государство; даже в СССР, где, нельзя не отметить, были достигнуты впечатляющие результаты в решении этой вековечной проблемы, она так и не была снята с повестки дня. В этой связи следует еще раз подчеркнуть, что европейская модель расширения границ своей цивилизации базировалась не столько на покорении иных народов и их инкорпорировании в зону сво­его влияния, сколько на создании «с нуля» новых обще­ств европейского типа, в которых сами же европейцы составляли либо абсолютное большинство (как в мэддисоновских «боковых ветвях Запада»), либо значительную их часть (как в государствах Латинской Америки). Именно поэтому современную глобализацию схематически можно представить себе в виде нескольких концентрических кругов, идущих от центра к периферии. Первый из них охватывает Западную Европу, США, Канаду, Австралию и Новую Зеландию. Второй включает в себя страны с сильным европейским культурным влия­нием и значительной ролью выходцев из Европы; сюда относятся Россия, Латинская Америка и некоторые государства Ближнего Востока, в первую очередь Израиль. В третий круг входят страны, бывшие колониями европейских метрополий и воспринявшие многие из западных ценностей; это, прежде всего, Индия, а также некоторые страны Северной Африки, ЮАР, ряд азиатских государств. Для стран четвертого круга обретение независимости стало ско­рее проблемой, чем достижением – к ним относится большинство африканских го­сударств. Совершенно отдельное место занимают страны Азии – Япония, Корея, Тайвань, Малайзия и Сингапур, – которые успешно копируют западный образ жизни, со­храняя собственную систему ценностей, а также мусульманские страны, по сей день остающиеся малопонятными выходцам с Запада. Сохранение разделенности современного мира на центр и периферию обусловлено не столько различиями в параметрах экономического развития тех или иных стран, столько глубиной проникновения европейской культуры и европейских традиций в жизнь их народов. Сегодня как никогда очевидно, что перенос культурных достижений предполагает, по словам Т. фон Лауэ, не меньше, чем непрерывную «революцию окультуривания» (revolution of reculturation); возможность подобной революции не подлежит даже обсуждению в условиях, когда одно лишь предположение о перспективе массовой миграции из центра в направлении периферии вызывает улыбку. Таким образом, единый и унифицирова­нный мир не был, не является и не может быть целью глобализационного процесса.

         И, наконец, в-пятых, дальнейшее развертывание процессов глобализации вряд ли может дать повод для исторического оптимизма. Это не значит, что мы солидаризируемся с каким-либо из современных антиглобалистских движений. Вовлеченность той или иной страны в процессы глобализации безусловно способствует ее экономическому, социальному и культурному развитию. Но интерес к культурным и социальным традициям стран периферии в наши дни, как и прежде, носит в развитых странах подчеркнуто антропологический характер, не предполагаю­щий во­с­­при­ятия таковых в качестве значимого источника общецивилизационного про­г­­ресса. Глобализация в ее современном виде способствует решению ряда проблем, стоящих перед стра­нами периферии; она не является причиной нарастающего неравенства и ни­щеты; между тем, и это необходимо четко сознавать, она не способна исправить недос­татки и пороки современной системы, неотъемлемым элементом которой сама является.

         КОНЦЕПЦИИ ГЛОБАЛИЗАЦИИ, в рамках которых предпринимаются попытки осмыслить современный мир, в основных своих чертах сформировались во второй половине 80-х и в 90-е годы ХХ века. Это было время, когда уходило в прошлое конфронтационное политическое сознание, утрачивалось ощущение неизбежности социальных конфликтов, укреплялись надежды на бескризисное развитие, а главным инструмен­том пост­роения новой цивилизации считалось повсеместное утверждение обще­челове­ч­е­ских ценностей и демократических принципов. Последнее де­сятилетие ХХ века, несмотря на то что оно принесло многим народам беды и разочаро­вания, в мировом масштабе стало периодом исторического оптимизма.

         Но в мире нет ничего более вдохновляющего, чем надежды, как и нет ничего более разочаровывающего, чем иллюзии. И если последовательные скептики всегда упус­­кают из виду возможности, открывающие путь более благоприятному ходу событий, то и без­удержные оптимисты зачастую не обращают внимания на факторы, угрожающие развертыванию многообещающих тенденций. Неправдоподобно быстрые социальные изменения – будь они направлены к худшему или к лучшему – на поверку чаще всего оказываются поверхностными, а связанные с ними тенденции быстро сходят на нет, не в силах преодолеть даже относительно слабых препятствий.

         Многие историки предпочитают подразделять исторический путь человечества на периоды, не сугубо хронологические, а обусловленные циклами развития определенных тен­денций. Иногда, следуя подходу, предложенному Ф.Броделем, их называют «длинными столетиями» (long centuries); рассматривая выстроенную таким образом периодизацию, нельзя не заметить, что, во-первых, она применяется лишь к последним семи-восьми векам, и что, во-вторых, границы каждой из выделяемых эпох все меньше выходят за хронологические пределы столетий. Воспроизводя подобный подход на более узком промежутке времени, мы можем выделить завершающее ХХ век «длинное десятилетие», начавшееся с паде­ния Берлинской стены 9 ноября 1989 года и завершившееся 11 сентября 2001 года апо­калипсическими атаками террористов-смертников на Нью-Йорк и Вашингтон. Буквально на рубеже столетий произошла резкая смена ориентиров, характеризовавших завершающий отрезок прошлого столетия, и это примечательно прежде всего тем, что такая «смена вех» не только «закрывает» краткий исторический пе­риод, но и ставит под сомнение многие концептуальные положения, сформировавшиеся на протя­жении всей второй половины ХХ века.

         Какие же должны были произойти изменения, чтобы можно было говорить о «смене вех» за одно лишь, с точки зрения истории, мгновение?

         Прежде всего, 1998-2002 гг. ознаменовались масштабными трансформациями в хозяйственной сфере. Если еще пять лет назад мир находился на пороге технологического бу­ма, то сегодня экономики развитых стран пожинают горькие плоды излишней увлече­н­ности информационными технологиями. Если пять лет назад мало кто сомневался на Западе, что для роста фондовых индексов практически нет пределов, то сегодня возникают сомнения относительно возможных пределов их падения. Если пять лет назад никого не смущали прог­нозы, что в недалеком будущем страны Юго-Восточной Азии потеснят США и За­падную Европу с лидирующих позиций, то в наши дни подобные сценарии могут быть восприняты лишь как неудачная шутка. Однако все эти перемены, сколь бы драмати­чными они ни были, вряд ли требуют переосмыс­ления широких социо­логических концепций. Вместе с тем последнее десятилетие продемонстрировало, что политическая и социальная структура постиндустриальных стран, а в еще большей степени – исповедуемые их гражданами ценности и присущие им стереотипы поведения не опреде­ляются экономическими факторами в той мере, в какой это допускали прежде. Если в 60-е годы известный французский социолог Р.Арон заявлял, что «Европа состо­ит не из двух коренным образом отличных миров: советского и западного, а пред­ставляет со­­бой единую ре­альность – индустри­альную цивилизацию»[8], а американский экономист Дж.К.Гэлбрейт указывал, что «конвергенция между двумя мнимо отличными индустриальными системами идет по всем основным направлениям,.. и со временем, причем, пожалуй, даже раньше, чем можно предположить, она устранит ощущение неизбежнос­ти конфликта [между ними], основанного на их непредолимых различиях»[9], то к концу 90-х не только стало очевидно, что эти прогнозы не оправдались, но и появились основания предположить, что даже в рамках индустриальной системы западного типа существуют глубокие различия, причем они, скорее, не преодолевают­ся, а нарастают.

         Не менее существенными оказались и социальные перемены – как в отдельных странах, так и в мире в целом, – пришедшиеся на 1998-2002 гг. После имевшего место в первой половине 90-х годов сокращения масштабов материального неравенства в США и За­падной Европе проблема имущественного расслоения приобрела новую остроту. Дос­тижения в борьбе с бедностью, весьма впечатляющие в 1990-1999 гг., были во многом утрачены. Реальностью стало формирование относительно замкнутых социальных об­щ­ностей, структурирующих прежде относительно однородный средний класс. Масшта­бное повышение доходов высокообразованных работников создало новые оси социаль­ного противостояния. Разрыв, порожденный информационной революцией, вопиющим образом проявляется при сравнении положения дел в различных регионах планеты. Если в середине ХХ века средние доходы в расчете на душу населения в развитом мире пре­восходили показатели стран, ныне относящихся к «развивающимся», в 7-9 раз, то сущест­вующий в наши дни разрыв составляет 50-75 раз. «Расколотая цивилизация» ста­ла реальностью.

         Период 1998-2002 гг. запомнится современникам и серьезными политическими сдвигами, изменившими облик нашего мира. В значительной мере оказалась преодолена свойственная всему послевоенному этапу истории тенденция к политической партикуляризации и сегментации. С предельной остротой заявив о себе в начале 90-х годов, она постепенно начала уступать место консолидационным и интеграционным процессам, самым впечатляющим примером которых стало со­здание Европейского Союза с последующей унификацией законодательства, гражданст­ва и даже денежного оборота. Вне зависимости от того, считают ли исследователи про­текающие в Европе процессы наиболее адекватной формой глобализации или вообще не относят их к проявлениям таковой, с точки зрения политолога формирование пост­национальных политических образований, возникновение новых оснований гражданст­ва, модернизация демократических принципов и иные процессы, тесно связанные с европейской интеграцией, представляют особый интерес. Более того; несмотря на то, что современная объединенная Европа последовате­льно выступает за неприменение силы в международных отношениях, многие рассмат­­ривают ее в качестве единственного противовеса беспрецедентному геополити­ческому влиянию США. Вне всякого сомнения,  события 11 сентября 2001 г. положили начало новой геополитической реальности; тем не менее, процессы, порожденные террористическими актами, имеют, как мы полагаем, преходящий характер. Они неспособны повернуть вспять трансформацию государства-нации в некую новую политическую форму. Такая трансформация, включающая в себя изменение внутренних основ гражданства, модификацию де­мокра­ти­ческих процедур и принципов функционирования гражданского общества, составит значительную часть политических процессов в новом столетии.

         Наконец, в последние годы наметилось серьезное переосмысление места человека в современном обществе. Дискуссии на эту тему развернулись на самых раз­ных направлениях и затрагивают весьма широкий спектр актуальных вопросов. В первую очередь, разуме­ется, западные исследователи акцентируют внимание на дроблении и, соответственно, усложнении структуры самих развитых обществ, на уменьшении роли публичной сферы, на росте индивидуализ­ма и автономности граждан. Именно на рубеже XX и XXI столетий явно негативные акценты, преобладавшие в оценке подобной трансформации (от риторического «сможем ли мы жить вместе?» А.Турена до «индивидуализированного общества» З.Баумана) сменились более нейтральным отношением к ней как к процессу станов­ления скорее не индивидуализированного, a персонализированного общества. Но вместе с тем обнаружилась и весьма сомнительная тенденция применения традиционных принципов либера­льной политической и социальной теории не только к индивидам, но и к группам и сообществам, формирующимся в том числе по этническим, расовым или национальным признакам. В какой-то мере эта тенденция представляет собой понятную реакцию на слишком прямолинейные концепции «конфликта цивилизаций», но она опасна тем, что бросает вызов концептуальным идеям соподчинения человека и общества, на которых веками базировалась за­пад­ная модель социального устройства.

         Сегодня можно без преувеличения утверждать, что проблема человека – наиболее сложная и наибо­лее актуальная во всем комплексе общественных наук (на чем всегда настаивал академик И.Т.Фролов) – вновь вышла на первый план в теоретической социологии. Нет сомнений, что необходимы новые подходы к ее осмыслению, что одна из настоятельных потребностей обществоведения в XXI веке заключается в творческом пересмотре ряда сложившихся стереотипов, и в этом может сыграть свою положительную роль творческое наследие И.Т.Фролова.

В.А. Лось

Философия глобальных проблем И.Т. Фролова как поиск
стратегии развития цивилизации

Временной отрезок с 1981 по 1991 годы можно назвать «ренессансным
десятилетием» советской глобалистики. Именно в этот период были
опубликованы основные работы, определившие «лицо» нового направления в
отечественной науке (В.В. Загладин, И.Т. Фролов. Глобальные проблемы
современности: научный и социальный аспекты. М., 1981; Глобальные
проблемы современности. Под ред. Н.Н. Иноземцева. М., 1981).

Именно эти публикации вывели на «респектабельную» научную орбиту
феномен глобальных проблем, что было не так просто. Ведь в то время
«глобальность» (общечеловечность)      трактовалась как «социальная абстрактность». К примеру, «Пределы роста» Римского клуба назывались в
лучшем случае «утопией», а многие его доклады находились в «спецхране».
Более того, любой разбор работ западных авторов неизменно рассматривался
в качестве «критического анализа».

Спустя 20-летие, очевидно, эти публикации обозначили новое
направление в науке, получившее название глобальные проблемы,
исследование глобального развития, а позднее — глобалистика. Советская
глобалистика — система знаний, сформированная в СССР в период 70-90-х
годов «на стыке» общественных, естественных и технических наук (а также
совокупность практических действий, политических решений, общественных
акций и т.п.), ориентированная на анализ и разрешение социоприродных
противоречий общечеловеческого (планетарного) характера и масштаба.

Именно с начала 70-х годов, в главных общественно-политических
изданиях страны («Правда», «Коммунист», «Проблемы мира и социализма»)
была представлена серия публикаций по глобальным проблемам. Ведущий
философский журнал «Вопросы философии» (главный редактор И.Т. Фролов)
публиковал материалы ряда «круглых столов», посвященных глобальной
(общечеловеческой) проблематике. Крупнейшие научные учреждения страны,
и прежде всего Институт мировой экономики и международных отношений
(ИМЭиМО АН СССР) и Всесоюзный научно-исследовательский институт
системных исследований (ВНИИСИ ГКНТ и АН СССР), начали
разработки в этой области.

С первой половины 80-х годов организация исследований глобальных
проблем проводилась под эгидой Научного совета АН СССР по философским и социальным проблемам науки и техники (председатель Совета — И.Т. Фролов) и его Секции глобальных проблем (председатель Секции — В.В. Загладин). С их «подачи» проводились представительные конференции и симпозиумы («Марксизм-ленинизм и глобальные проблемы современности», Москва, 1983; Социализм и глобальные проблемы современности, Прага, 1985 и др.); организовывались обсуждения системы глобальных проблем совместно с крупнейшими научными учреждениями страны (Вычислительный центр АН СССР, Институт географии АН СССР и др.); издавались фундаментальные монографические исследования (Глобальные проблемы. М., 1985; Марксистско-ленинская концепция глобальных проблем современности. М., 1985; Горизонты экологического знания. М., 1986; Социализм и прогресс человечества. Глобальные проблемы цивилизации, М., 1987 и др.). В работе Научного совета (и его Секции глобальных проблем) принимали участие крупнейшие отечественные ученые — Н.Г. Басов, М.И. Будыко, П.Л. Капица, Ю.А. Косыгин, Ю.А. Овчинников, В.Е. Соколов, Е.К. Федоров, В.А. Энгельгардт и др.

Лидерами  советской глобалистики, безусловно, являлись В.В. Загладин
и И.Т. Фролов. В этом тандеме В. Загладин «отвечал», как представляется,   за
международно-политические     аспекты     глобалистики,     а     И. Фролов – за философско-методологические.

В результате этой работы возникло то, что И.Т. Фролов назвал в одной
из своих статей «философией глобальных проблем» («Вопросы философии»,
1980, № 2). Попробуем выявить ее основные направления.

Сущность и система глобальных проблем.

Прежде всего, заметим, что глобальные проблемы были «вписаны» в
современную систему научного знания и социально-политических реалии.

К категории глобальных (общечеловеческих) отнесены проблемы,
которые, во-первых, концентрируют фундаментальные противоречия
современной цивилизации, ее «болевые точки»; во-вторых, затрагивают
жизненные интересы отдельного человека, конкретной социальной группы,
государства, региона и человечества в целом; в-третьих, угрожают не только
позитивному развитию современной цивилизации, но и ее выживанию в
исторической перспективе; в-четвертых, выявляют необходимость
сотрудничества всех стран, народов и государств вне зависимости от их
социально-экономического устройства, политических, идеологических,
социокультурных различий и др.

Предложена классификация глобальных проблем, которая сохранила
свое значение и поныне. В ее рамках выделяются три группы глобальных
проблем.

К первой из них отнесены проблемы, связанные с основными
социальными общностями человечества (предотвращение мировой
термоядерной катастрофы, прекращение гонки вооружений, преодоление
разрыва в уровнях экономического роста между развитыми и
развивающимися странами и др.); ко второй группе — проблемы, касающиеся
отношений человека и среды его обитания (рационализация природопользования и охрана природных ресурсов, преодоление энерго-
сырьевых и продовольственных трудностей, освоение космического
пространства и др.); к третьей — проблемы, акцентирующие внимание на
отношениях между человеком и обществом (использование достижений НТР
на благо человека, совершенствование системы здравоохранения и
образования, социальное и духовное развитие личности, феномен человека и др.).

Очевиден условный и относительный характер любой структуризации
глобальных проблем, находящихся во взаимосвязи и взаимозависимости.
Более того, ни одна из глобальных проблем не может рассчитывать на
эффективный научный анализ и конструктивное решение вне учета всей их
системы.

Во-первых, выявляется «горизонтальная» их взаимосвязь, т.е.
зависимость глобальных проблем в рамках выделенных групп. Если обраться,
к примеру, ко второй группе глобальных проблем, то преодоление
продовольственных или ресурсных диспропорций предполагает в качестве
одной из безусловных предпосылок решение мировой энергетической
проблемы, что связано, в свою очередь, не только с рациональным
использованием и охраной природных ресурсов, но и перспективным
использованием природно-ресурсного потенциала космического пространства.

Во-вторых, фиксируется «вертикальная» зависимость глобальных
проблем, т.е. взаимосвязь их трех выделенных групп. Вряд ли можно
рассчитывать на эффективное преодоление продовольственных, энерго-
сырьевых или экологических противоречий мирового масштаба, если не
удастся прекращение гонки вооружений, смягчение разрыва между
развитыми и развивающимися странами, использование достижений НТР для
реального блага и развития человека. Лишь совокупное — «вертикальное» и
«горизонтальное» — рассмотрение глобальных проблем создает объективные
предпосылки для их разрешения.

Для системы глобальных проблем характерен динамизм и историческая
иерархичность. Если в 70-80-х годах в качестве «глобальной проблемы №1»
квалифицировалась проблема предотвращения мировой термоядерной
катастрофы, то со второй половине 80-х годов в качестве таковой все в
большей мере стала рассматриваться проблема экологического выживания
человечества. Если в начале 70-х годов острота глобальной экологической
ситуации связывалась преимущественно с развитыми странами, то к концу 80-
х годов все большее внимание уделялось изучению тревожных экологических
тенденций не только в странах «третьего мира», но и в государствах
«социалистического содружества», включая СССР.

Как бы не изменялась их иерархичность, стержневая основа
глобалистики не утрачивается. Как подчеркивал И.Т. Фролов, именно человек
и его будущее является «своеобразным центром всей системы глобальных
проблем».

ОСНОВАНИЯ ГЛОБАЛЬНЫХ ПРОБЛЕМ

И.Т. Фролов стремился «вписать» феномен глобальных проблем в
марксистскую доктрину, убежденный, как представляется, в возможности
ее адаптации к новым социально-политическим реалиям.

Каждый способ материального (и духовного) производства подчиняется, в соответствии с марксистской концепцией истории, некоторой совокупности объективных закономерностей как общих для естественноисторического процесса, так и специфических для данного конкретного способа производства. В диалектико-материалистической картине становления современной цивилизации капитализм трактуется как закономерный этап всемирно-исторического процесса.

Его важнейшая составляющая, и это подчеркивал И.Т. Фролов,
является тенденция интернационализации производственно-хозяйственной и социокультурной деятельности общества, когда образуется мировое хозяйство, мировой рынок. Именно под воздействием капитала начинается активный процесс преодоления национальной замкнутости в сфере материального и духовного производства, разрушаются национальные предрассудки и ограничения т.п. Развитие и расширение тенденции интернационализации с неизбежностью ведет в перспективе к созданию «всемирного хозяйства как целого».

Другая определяющая проблема философии глобалистики система
«человек – социум — биосфера». Поиск путей гармонизации взаимоотношений
человека и среды его обитания — ее одна из ключевых целевых установок. И.Т.
Фролов исходит из идеи коэволюции человека, социума и природы.

Природа рассматривается им в качестве предпосылки и условия
становления и развития человека (и общества). Во все исторические эпохи процессы воспроизводства осуществлялись не только в результате
деятельности человека, но и благодаря «производительной силе природы» (К.
Маркс).

В процессе переработки предметного мира выявляется диалектика
природного и социального. Именно труд выступает в качестве естественного
условия человеческой жизни. Ведь именно в процессе труда человек
опосредствует, регулирует и контролирует «обмен веществ» между собой и
природой. Специфические особенности отношений между человеком и
природой определяются не столько непосредственно биологической
активностью индивидуума, сколько способом материального и духовного
производства, обусловленным социальной структурой общества, типом его
организации, особенностями социокультурных установок.

Исследования системы «человек – общество — биосфера» заложили основания последующих разработок в области глобальных проблем. Значительная часть «экологического блока» глобалистики проводилась под эгидой Научного совета по проблемам биосферы АН СССР (председатель Совета — А.Л. Яншин). И.Т. Фролов возглавлял секцию социально-философских проблем биосферы. Выделим лишь некоторые из направлений глобально-экологических разработок.

*Философско-методологическое направление. В его рамках
разрабатывались общетеоретические предпосылки изучения комплекса
проблем, составляющих основания взаимоотношений человека, общества и
биосферы. А именно: выявление истоков обострения биосферной
напряженности; изучение тенденции «экологизации» современного научного
знания, обсуждение реальности формирования специальных наук социально-
экологического характера (социальная экология, глобальная экология,
экология человека и др.); анализ прогностических тенденций системы
взаимоотношений человека, общества и биосферы; и др. Особенно активно это направление разрабатывалось в Институте философии АН (Р.С. Карпинская, И.Б. Новик, Ю.П. Трусов, Е.Т. Фаддеев и др.).

*Географическое направление. Географическая наука занимала
существенное место в иерархии научного знания, ориентированного на
изучение комплекса вопросов взаимоотношений человека и среды его
обитания. Теория «конструктивной географии», сформулированная в
Институте географии АН СССР (И.П. Герасимов, А.Г. Доскач, B.C. Преображенский и др.), создавала предпосылки для вхождения географии в группу «научных лидеров» изучения глобальной экологической проблематики.

*Научно-техническое направление. Отчетливо складывалось представление, в соответствии с которым, с одной стороны,  современная ориентация научно-технического и промышленного развития обусловливает масштабы деградационных изменений биосферы, а с другой стороны, именно экологическая   ориентация   развития   позволит   не   только предотвратить деградационные изменения среды обитания, но создаст   условия для рационализации взаимоотношений человека, общества и природы. Фундаментальные разработки научно-технического характера опирались на исследования Б.Н. Ласкорина, И.В. Петрянова-Соколова, М.А. Стыриковича и др., имеющие мировое признание.

*Экономико-юридическое направление. В работах экономистов    (К.Г.Гофман, М.Я. Лемешев и др.) и юристов (О.С. Колбасов, В.В. Петров и др.)
обосновывался тезис,  в соответствии с которым эффективное управление производственно-хозяйственной и социокультурной деятельностью создает условия для гармоничного развития производства. При этом подчеркивалось, что  национальные интересы должны быть сбалансированы с процессами планетарного (общечеловеческого) масштаба.

*Образовательно-воспитательное направление. В его рамках закладывались основания экологического образования и просвещения, ориентированного на адекватное понимание специфики взаимоотношений человека и биосферы в условиях современных форм научно-технического развития. Речь шла о том, чтобы ориентировать человека на понимание важности охраны природы, рационального использования природных ресурсов, воспитывать гражданскую ответственность за принимаемые решения в социально-экологической сфере. Тем  самым,  как предполагалось,  создавались предпосылки формирования «экологического сознания» советского человека.

Марксизм рассматривает «ассоциированный труд» не только как
условие рационализации взаимоотношений человека и природы, но и как
форму саморазвития личности. Тем самым намечается подход к проблеме
человека 
как ведущей составляющей философии глобализма. Определение и выражение человеческой сущности связывается с осуществлением трудовой
функции индивидуума, при реализации которой и развиваются специфические
человеческие качества. Человек предстает как «постоянная предпосылка
истории», ее «продукт и результат» Развитие «богатства человеческой
природы» представляет собой процесс становления человека как личности в
результате его материальной и духовной деятельности, общения и обучения,
образования и воспитания, т.е. в процессе освоения и воспроизводства
социокультурного опыта человечества.

Феномен человека — одна из ключевых проблем научных исследований
И.Т. Фролова. Для философии глобализма характерен «человекоцентризм». В
философии человека И.Т. Фролов акцентировал внимание на детерминации
биологических процессов «социальными идеалами». Вместе с тем отчетливо
выявлялась им биологическая сущность человека, которая трансформирует
«социальную сферу личности». Не видеть этого, замечал И.Т. Фролов, —
значит, быть «попросту слепым».

Контуры будущего: от критики западной глобалистики
к «глобальному мышлению»

Уже к началу 80-х годов И.Т. Фролов ввел в научное обращение целый
пласт информации, посвященный «западному видению» перспектив мирового
развития. В его работах анализировалась вся, в сущности, палитра
альтернативных видений будущего цивилизации. Именно из его публикаций
стала известной многогранная деятельность Римского клуба, международных
научных центров («Человечество в 2000 году», Парижский клуб» и др.).

Научный совет и его Секция глобальных проблем активно поддерживали именно это направление глобалистики – проведение совместных «круглых столов», конференций и др.

В рамках ИМЭиМО АН СССР в течение многих лет реализовывалась
фундаментальная программа исследований в области глобальных проблем
(рук. — М.М. Максимова). Специалисты института немало сделали в сфере
социально-экономической и международно-политической оценки этого
феномена.

Проблема моделирования глобального развития как определяющая
программа разрабатывалась во ВНИИСИ ГКНТ и АН СССР (рук. — Д.М.
Гвишиани). Построение глобальных моделей, основанных на взаимосвязи
принципов системности и развития, рассматривалось его создателями как одно из эффективных направлений системного анализа. Этот метод объединяет междисциплинарные разработки, связанные с изучением долгосрочного развития крупномасштабных объектов — отдельных стран, регионов и мира в целом. Представленная «человеко-машинная система» моделирования процессов глобального развития, исходящая из взаимосвязи методов имитационного    моделирования    и    сценарных    построений, позволила приблизиться к анализу системы глобальных проблем мирового развития.

Опыт моделирования мировой экономики был представлен в
исследованиях Института экономики и организации промышленного
производства СО АН СССР (А.Г. Гранберг и др.). Создание глобальных
экономических моделей позволило оценить перспективы мирового
экономического развития, реалистичнее подойти к перспективам
национальной экономики.

Важнейший элемент исследований глобального развития — моделирование глобальных процессов биосферы. В Вычислительном центре
АН СССР была разработана система моделей (рук. — Н.Н. Моисеев), в рамках
которых имитировались динамические процессы биосферы. На основе
математического моделирования основных динамических процессов,
протекающих в биосфере, была сформулирована концепция исследований
социально-экологических процессов планетарного масштаба; анализировались
предпосылки и условия коэволюции (гармонического развития) человека и
среды его обитания.

Опираясь на эти исследования и учитывая их в своей работе, И.Т.
Фролов проанализировал с философской точки зрения наиболее известные
западные прогнозы, сценарии и модели. В предельно обобщенном виде из его
анализа следовало несколько выводов.

Во-первых, фиксация реальности остроты глобального конфликта, с
которым столкнулась современная цивилизация. Во-вторых, специфичность
проявления глобальных противоречий в различных социально-экономических
системах. В-третьих, несмотря на эту специфичность, идея выживания
мировой цивилизации предполагает выход на уровень нового типа
взаимоотношений между различными ветвями планетарного социума. По
выражению И.Т. Фролова, в условиях «расколотого мира» (И.Т. Фролов.
Человек и человечество в условиях глобальных проблем. «Вопросы философии», 1981 ,№ 9, с. 47) трудно, если вообще возможно, эффективное снятие глобальных противоречий мирового развития.

К середине 80-х годов на основе выводов, полученных в процессе
изучения глобальных экологических моделей, разрабатываемых совместно
учеными США и СССР, был сформулирован следующий тезис. Если
человечество не сумеет преодолеть гонку вооружения сверхдержав и избежать
термоядерного конфликта, то будет не только разрушена материальная основа
современной цивилизации, но и станет реальностью феномен «ядерной зимы»
— гибель всего живого на планете в результате резкого понижения
температурного режима биосферы. Этот тезис и стал основой «нового
политического мышления», суть которого заключается не в конфронтации «двух миров» (социалистического и капиталистического), а в необходимости
конструктивного их взаимодействия.

Несмотря на сохранение противоречий современного мира и коренные
различия государств мирового сообщества, во все большей мере начинают
реализовываться не конфронтационные, а интеграционные тенденции
развития. Проблема выживания человечества становится приоритетной, а
политика мирного сосуществования государств с различным общественным
строем рассматривается как единственно возможное условие безопасного и
конструктивного развития цивилизации.

С конца 80-х годов И.Т. Фролов получает возможность
воплотить идеи философии глобализма, работая в «команде» М.С. Горбачева.
В эту философскую доктрину хорошо вписываются яркие политические акции
того времени: встречи Иссык-кульского форума, проведение международного
форума «За безъядерный мир, за выживание человечества», организация
«Глобального форума по проблемам окружающей среды и развитию в целях
выживания» и др. В результате этой деятельности страна в полной мере
«открылась миру». Создавались реальные предпосылки для ее «вписывания»
в мировой цивилизационный процесс.

Советская глобалистика сказала новое слово в оценке мирового цивилизационного процесса.

Во-первых, была обозначена система проблем, имеющих глобальный статус; выявлена их соподчиненность и иерархичность; разработан и апробирован метод глобального моделирования, позволяющий изучать проблемы общечеловеческого масштаба. Во-вторых, преодолевался преимущественно классовый (формационный) подход; перспективы цивилизации анализировались во все более широком социокультурном  контексте. В-третьих, создавались научные коллективы, ориентируемые на исследования системы глобальных проблем современности. И, наконец, в-четвертых, в 70-80-х — годах был создан «научный задел», позволивший после некоторого «временного затишья», продолжить исследования глобальных проблем в новых исторических условиях.

Распад СССР непосредственным образом сказался и на развитии
глобалистики. Существует ряд причин, обусловливающих снижение интереса
к феномену глобальных проблем: теоретический вакуум, возникший после
отказа от марксистской идеологии; доминирование
российского подхода в оценке мировых процессов; организационно-
финансовые трудности, смена научных поколений и др.

Впрочем, с конца 90-х годов в России постепенно возрождается интерес к изучению процессов глобального масштаба. Опыт советской глобалистики в той ли иной мере преломляется при изучении процессов глобализации и феномена «устойчивое развитие».

Динамика глобализма: от глобальных проблем к
глобализации и устойчивому развитию

Феномен «глобальные проблемы», процесс «глобализации» и понятие
«устойчивое развитие» находятся во взаимосвязи.

Глобализация — это осмысление феномена глобальных проблем в новых
исторических и социокультурных условиях. Если, однако, «глобальные
проблемы» обозначали в значительной степени констатацию реальных
противоречий планетарного масштаба, то «глобализация» акцентирует
внимание на динамике общечеловеческих процессов. При этом с понятием
«устойчивое развитие» связывается возможность преодоления глобальных
противоречий в системе «человек-социум-биосфера» и выход на уровень
коэволюционых процессов.

В процессе осмысления глобализации и устойчивого развития отчетливо проявляются два крайних подхода.

Критики глобализации (антиглобалисты), как и критики устойчивого
развития, утверждают, что реализация соответствующих представлений идет
на пользу лишь развитым странам, способствует ухудшению положения
других государств.

Напротив, сторонники глобализации (глобалисты), как и приверженцы
устойчивого развития, исходят из того, что соответствующие тенденции
расширяют процессы, смягчающие противоречия между развитыми и
развивающимися странами.

Очевидно, что диаметрально противоположные точки зрения не
отражают в полной мере сущность как глобализации, так и устойчивого
развития.

Действительно, с одной стороны, экономический потенциал и
политический вес (подкрепленные военной мощью) развитых стран таков, что
именно их интересы доминирует в мире. С другой стороны, реально
усиливающаяся взаимосвязь и взаимозависимость (ресурсная, экологическая,
социокультурная и др.) различных ветвей мировой социоприродной системы
обусловливает необходимость поиска компромисса между всеми субъектами современного цивилизационного процесса. В противном случае «столкновение цивилизаций» будет не единичным случаем (сентябрьская «американская трагедия»), а имманентной формой исторического развития, ведущего мировую цивилизацию к «катаклитическому финишу».

Завершившееся второе тысячелетие отчетливо обнажило
историческую ограниченность действующих на протяжении длительного
исторического периода парадигм цивилизационного развития. В рамках
начавшегося третьего тысячелетия активизируется поиск парадигм,
обеспечивающих как развитие социума, так и сравнительную стабильность
исторически сложившейся мировой социоприродной системы.

Анализ функционирования западной цивилизации позволяет
сформулировать вывод, в соответствии с которым антропоцентризм
является одним из ее определяющих стереотипов. Действительно,
антропоцентризм стал парадигмой, выход на уровень которой обеспечил
социокультурный динамизм западной цивилизации.

С другой стороны, сохранение западных стереотипов, экстраполяция
их на цивилизацию в целом не имеет исторической перспективы. Более
того, их культивирование в традиционной форме ставит под сомнение
возможность сохранения динамического равновесия мировой экосистемы.
Планетарная (гипотетическая) экспансия западных стереотипов может
обернуться необратимыми деградационными изменениями биосферы.

Антропокосмизм — мировоззрение, отличающееся от антропоцентризма «лишь» тем, что в его рамках акцентируется внимание не только на целевых установках человека, но и на учете динамики отношения «человек общество биосфера», получающее как биосферное, так и космическое измерение. По существу, ставится вопрос (и это есть прерогатива философского знания) о необходимости (и возможности) выхода на принципиально новый уровень индивидуального и общественного мышления.

Иначе говоря, западные стереотипы становятся дополнительными по
отношению к восточному типу цивилизации. Тем самым формируется
цивилизационное мировоззрение, основанное не на нивелировании
национальных или региональных особенностей, а на их учете в реализации
мировой стратегии развития.

Глобализация — «наведение мостов» между Западом и Востоком.
Глобализм выявление, формирование и воплощение нового евразийского типа социокультурного мышления. В его рамках
предполагается интеграционный процесс как западных, так и восточных
стереотипов. Западная активность и динамичность в сочетании с восточной
гармоничностью и пластичностью — путь к новому типу мышления (и
развития), соответствующего парадигме XXI в.

В жестокие годы «философского строительства» 30-х годов В.И. Вернадский квалифицировал свою научную позицию как «философский
скептицизм» (В.И. Вернадский. Биогеохимические очерки. М.-Л., 1940, с. З), И.Т. Фролов исходил, по моему мнению, из представлений
«философского реализма». И.Т. Фролову удалось “протащить” идеи
неомарксизма через «угольное ушко» идеологических стереотипов.


[1] «Вопросы философии», № 2, 1980.

[2] Глобальные проблемы широко обсуж­даются на страницах журналов «Вопросы философии», «Мировая экономика и международные отношения» и др., в трудах ученых-марксистов разных стран. См. работы Э. А. Араб-Оглы, Д. М. Гвишиани, В. В. Загладина, Н. Н. Ино­земцева, П. Л. Капицы, Р. Рихты, Е. К. Федорова, П. Н. Федосеева, Р. Штайгервальда, В. А. Энгсльгардта и др.

[3] К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, сс. 34-35.

[4] Рассмотрение этих аспектов проблемы человека и его будущего автор попы­тался осуществить в своей работе «Перспективы человека (Опыт комплексной постанов­ки проблемы, дискуссии, обобщения)». М., 1979. К ней мы отсылаем читателей для более подробной информации по этой проблеме.

[5] A. Рессеi. The Human Quality, Oxford, 1977.

[6] Примечательно, что И.Т. Фролов писал об этом еще в 1962 г. (См.: “Наука как непосредственная производительная сила”, “Политсамообразование”, 1962, № 5 в соавторстве).

[7] Wallerstein I.Utopistics, Or Historical Choices of the Twenty-First Century. N.Y., 1998. P. 35.

[8] Aron, R.Twenty-Eight Lectures on Industrial Society, London: Routledge & Kegan Paul, 1968, p. 42.

[9] Galbraith, J.K. The New Industrial State, London, New York: Penguin, 1967, p. 384.